Keep out 2. Игорь Николаевич Святкин
ою сторону магический инопланетный куб, который разлетелся на триллионы осколков, ударившись о землю; осколки породили эффект вспышки, а вспышка запустила необратимый процесс.
За вспышкой последовала кратковременная потеря памяти.
Чудесною силой Джонатан вспорхнул с поверхности земли и устремился к небесам, быстро преодолевая границы и барьеры. (Нам изначально казалось, что вспышка запускала телепортацию, но она запустила что-то другое.)
Удивительно, он совсем не чувствовал сопротивления, а великие силы физики будто бы работали иначе, вернее говоря, по-другому, не жестко по науке, а как-то творчески, самобытно и странно.
Например, нам точно было известно, что скорость подъема Джонатана вверх была не меньшей, чем у ракеты. Но «ветром», так сказать, не обдувало. (Смешно звучит, но это правда!) Напротив, был легкий бриз, который немного игрался в волосах и развевал официальный костюм с белой рубашкой, что придавало особенный шарм нашему герою.
Затем открылся еще более заманчивый вид – на открытый космос, на черноту и бесконечность возможностей. Здесь скорость полета многократно увеличилась, но способность дышать сохранилась (помним про творческий подход), а легкий бриз пытался внести разнообразие в восторженность Джонатана по поводу необычного путешествия и нескончаемые тревоги по поводу неопределенности его завершения.
То есть молодой человек сам выступал в роли космического судна, а двигательною силою обозначалось кое-что, нам пока неизвестное. (Может быть, и в будущем не узнаем.) В наличии был невидимый кондиционер с приятными ароматами.
Он пролетал мимо планет, и перед каждой из них скорость «космического судна» заметно снижалась, будто бы и вовсе планировалось сделать остановку, словно это такси. Однако полной остановки ни на одной из планет не было. Джонатану вроде как давали возможность рассмотреть и насладиться видом. Еще раз повторим, никакого сопротивления не было.
По результатам гигантского пройденного пути он оказался в неизвестном пространстве. А также в этих замечательных краях стали происходить всякие глупости. Мы не будем останавливаться на них, просто один пример приведем.
Несколько планет, таких больших и красивых, как Юпитер и Сатурн, наш герой просто пролетел насквозь, будто бы они были голограммами, туманами, сгустками разноцветных газов, подобно тем, что радуют людей на разных мероприятиях. А звезды, размеры которых приводить не обязательно, брал в руки как резиновые шарики, вдруг материализовавшись (попробуем сравнить) в одну из личностей, сворачивающих горы, когда они влюблены.
В общем, сократим обзор нашего путешествия и окажемся в точке приземления.
Вот какая-то планета. Отправляемся к ней. Кругом космические дебри. Спускаемся. Вот уже поверхность виднеется.
Здесь вроде бы есть атмосфера. Какая-то растительность. Знакомая структура неба, если можно так сказать. (Как мы поняли, если в нашем путешествии нет атмосферы, ее добавят. Она нужна для дела.)
Короче говоря, мы бы сказали, что эта планета есть Земля-штрих – место знакомое и понятное, но не совсем и не везде. Подобно человеку, который на первый взгляд кажется нормальным, а когда смотришь пристальнее, обнаруживаются странности.
Здесь была глубокая ночь. Не пугающая тишина. Листья на деревьях молчали, какая-то песчаная дорога убегала к горизонту.
Джонатан приземлился спящим. Свернулся калачиком, как ребенок. Мы не стали его будить. Немного попозже он проснется сам, и мы опишем, что он увидел.
Глава 2. В которой Джонатан приходит в себя на планете Земля-штрих, а его душа обретает черты юности
Париж! Мой край родной! Я счастлив несказанно.
Простите мне мой вид: совсем неважен он,
Но путешествовать пришлось мне очень странно;
Я весь еще эфиром запылен,
Глаза засыпаны ужасно пылью звездной!
Вот, на моем плаще – кометы волосок!..
Эдмон Ростан «Сирано де Бержерак»
Во сне рисовались грустные, тяжелые и мутные картины о последних днях его жизни на Земле. Пожилой человек с молодым лицом. Проблемы поиска смысла жизни. Таинственная цель и неизбежные скитания в ожидании своего звездного часа…
В болезненном сне к нему являлась Виктория Радужная, далекая девушка его, которую он не видел пятьдесят один год. Целая жизнь была позади…
Казалось, он и не верил в то, что может увидеть ее после стольких лет. На сказку это вовсе не походило.
«И почему же ты, мой друг, спрашивал он сам себя, – так легко отбрасываешь десятки лет, как будто десятки секунд? Почему отбрасываешь все прочие события, словно их не было вовсе? Ожидаешь ли ты увидеть ее застывшей в молодости, как фотографию?»
Джонни рефлекторно, почти с остервенелым усилием искал что-то в кармане пиджака, будучи спящим или притворяющимся таковым, но все карманы были пусты.
«Да где же, где? Записка была в этом кармане. Куда она делась?» – думал Вудворд,