Мотылёк и Фея. Алена Л.
ими порезами шершавые пальцы девушки взялись за холодные каменные перила. Рогнеда стала ловко, словно кошка, шагать вверх – хоть всё это действие и приносило ей забытое чувство азарта, рука уже ныла от тяжести арбалета, который она несла в ней, а в желудке неприятно засосало – голод не тетка, не подождет до конца этого так искусно сыгранного представления.
Он забился в угол своей самой надежной, как сам же он и считал, комнаты, думая, что крепкий замок на её дверях сможет его защитить. Глава семьи Ёсида, владелец обширных рисовых плантаций дрожал от страха, сковавшего его по рукам и ногам и не дававшего трезво мыслить – он слышал неспешные шаги девушки по лестнице, ведущей сюда – его смерть была рядом. Мужчина сжимал в руке узкую ладонь юной девушки, на лице которой не отображалось никаких эмоций – последнее своё сокровище, которое он пытался спасти. Ёсида услышал шаги убийцы около двери – он резко вскочил на ноги и потянул за собой девушку. Та молча повиновалась. Он усадил её в большой платяной шкаф, хотел сказать что-то на прощание, но вдруг дверь комнаты тихо начала открываться, отчего глава дома быстрее захлопнул шкаф и забился обратно в свой угол.
Ёсида лишь только мельком взглянул на фигуру пришедшей девушки в темном плаще, освещаемой лунным светом из открытого окна, и тут же всё понял – это она. Это – Рогнеда, это – его смерть, это – известный в определенных кругах Города наемный убийца. Мужчину приводила в неописуемый ужас каждая её черта: плотно сжатые обветренные потрескавшиеся губы, сверкающие узкие зеленые глаза, каштановое каре волос с «рваной» челкой, горбатый нос, чуть сутуловатая спина и худое, поджарое тело, защищенное темным плащом, из-под которого виднеется холщовая подпоясанная просторная рубаха мужского кроя и обычные штаны. Все в Городе знали, что стоит только кому-нибудь прикрепить на доске объявлений возле Базара кинжалом лист бумаги с именем какого-либо человека, то вскоре его найдут мертвым. Ёсида ожидал всего: армию тупоголовых солдат, бесшумного наёмника-мужчину, но никак не девушку с арбалетом наперевес и смеющимися глазами. У Рогнеды не было даже фамилии – зачем?. Всё равно такие, как она, не живут долго.
Она смотрела на него смеющимися глазами, полными гнева и злости. Рогнеде была противна эта пухлая рожа с дрожащими от страха губами и бегающими туда-сюда масляными глазками. Девушка усмехнулась: Ёсида был так похож на обычного деревенского поросенка – весь кругленький, упитанный, с лоснящейся от хорошей жизни кожей. А тут раз – пришло время подавать свинку к столу. И она не дрогнет – девушка плавно подняла руку с оружием и ледяным голосом проговорила:
– Твоё последнее слово.
– Нет! Прошу, не убивайте! – мужчина затрясся в рыданиях, медленно подполз к ногам Рогнеды. Превозмогая боль унижения, он начал целовать её грязные ботинки и молить о прощении. – Прошу, возьмите всё, что Вы здесь видите! Но оставьте мне самое ничтожное – мою жизнь!
– Когда ты по-скотски обращался со своими работниками, а они просили о малом, ты дал им хоть что-то, кроме новых ударов кнута? Пришло время заплатить за свои поступки, – Рогнеда натянула тетиву. – Для тебя я припасла болт с особым наконечником – он из чистого свинца. Кажется, в головы свиней тоже стреляют свинцовыми пулями.
– Прошу, заберите у меня самое дорогое сокровище – её! – Ёсида заговорил шепотом, указывая пальцем на двери шкафа. – За неё дадут такие деньги, которые Вам и не снились! Я отдаю её Вам – прошу лишь только об одном – смилуйтесь!
– Прощай.
Тишину теплой ночи разрезал звук спущенной тетивы арбалета. Ёсида с грохотом повалился всем телом на пол, последний раз дернулся в предсмертных конвульсиях и затих навсегда. Лишь только из его широкого и некогда потного лба текла теплая, черно-алая струйка крови. Рогнеда усмехнулась: её дело было сделано, можно было уходить отсюда. Девушка не строила каких-либо иллюзий о том, что она – Робин Гуд нового времени, очищающий всю грязь из Города. Если она приходит за человеческими жизнями, отравляющими существование кому-то, то найдутся и такие, которые придут за ней. А пожить наемной убийце ещё ой как хотелось, поэтому она поспешно зашагала к выходу из комнаты. Её заставил оглянуться и вновь зарядить арбалет неизвестный шорох в шкафу. Несколько секунд ожидания показались Рогнеде вечностью: у неё прилипла рубаха к влажной от пота спине, затряслись руки – там кто-то был. И этот кто-то видел её лицо.
Ещё секунда, две, три… Резные дверцы шкафа отворились с противным скрипом – неужели, у этого свидетеля не было ни капли чувства самосохранения? Девушка напряглась, из всех сил сощурила глаза и задала себе команду в мозгу: без промедлений стрелять, кто бы это ни был. Вдруг из своего укрытия выбралась юная девушка, почти её ровесница – она была совершенно спокойна. Не просто спокойна – её лицо с гладкой кожей, большими карими глазами и пухлыми розовыми губами выражало полную безмятежность. Убийца не выстрелила: она с ошеломлением разглядывала не прошеного свидетеля: её длинные толстые светлые косы, открытый прямой лоб, тонкий стан, пухловатые, налитые жизнью, бедра и платье до пят простого кроя: с расклешенными рукавами и какой-то незамысловатой вышивкой на лифе.
– Кто ты? И что ты тут забыла? – сквозь зубы процедила Рогнеда,