Ведьмы. Наталья Сергеевна Холодова
ащита слабеет. Две ведьмы не могут остановить ребёнка. Девочка все равно их видит. Со взрослой женщиной было проще, она застыла в вопле, когда пришла в себя – память стёрлась. По близости оказалась ведьма ранга повыше, главная в их ячейке из пятерых. Она сделала движение пальцами в тяжёлых кольцах. Ребёнок замер, ушёл туда, откуда пришёл. Ведьмы сокрушаются, они не знают, в чём причина. Старшая в пятёрке полногрудая, с длинными тёмно-каштановыми волосами. Всегда полна жизни, подбадривает других.
Недавно им достались новые земли на поверхности. Отвоёванные в невидимой битве у людей. Границы видны только ведьмам. Пожары настигали людей. На заборах, деревьях – предметы-знаки, где заканчиваются владения, чёрно-синие, похожие на глиняные кувшины артефакты. «Нужно расчистить землю», – решили на совете. Людские постройки, полуразрушенные от времени и пожаров, одинокие деревья, проволока от заборов – всё это мешает. Нужно стереть все следы. Участки даются не просто так. Их можно купить, или заслужить, что есть одно и то же. По малым клочкам, по паре метров, но там другое пространство. Очень заманчиво получить…
Нужно спешить под землю, время танца. Ведьма залетает в невидимое отверстие, что открывает путь в логово. Летит по туннелю. Танец начался. В свете костра масса тел. Двигаются под звуки потусторонней музыки: барабаны, бубны, трубы… Кто повыше рангом ведёт себя вальяжно, не утруждается танцем: перетирает сплетни, рассматривает других. Тяжёлое золото и изысканные ткани выделяют их. Где-то в центре, извиваются пару молодых ведьм, послушницы, что ждут назначения, хотят выслужиться. На них модные одежды, волосы убраны в прически. С них спускают одежду, трогают, мнут. Те двое только жеманно щурятся, позволяя делать с собой что угодно. Так и пристало вести себя новичкам. «Разве я тоже такой была?» – думает ведьма. «Иди к нам!» – зовёт приятельница. Горячие тела помокрели от пота. В другие разы было весело, приятно. Что стало не так? Жаль этих крошек, так сильно хотят вверх, перескочить ступеньку. Жадные руки скрыли блудливых послушниц.
Танец нарастает, старшие косятся в сторону ведьмы. «Опоздала», – читается в их глазах. Нужно сбросить одежду, чтобы тот, кто стоит сзади мог воспользоваться её телом. Это знак. И так надо делать, хоть иногда, чтобы не осуждали. Медленно сползает ткань с плеча. Лиф держится на сосках. Чьи-то руки тянутся к бёдрам. Подружка? Не смеши, ты ещё не устала? Мы до смерти все надоели друг другу. Та всё поняла, смеётся, отступает вглубь, где две молоденькие ведьмы крутятся словно пчёлки. Точнее их крутят, кладут, раздвигают ноги.
А вот это интересно: особняком, внутри ряда, стоят мужчины. Танец они знают плохо. Недавно здесь. Раньше их совсем не пускали. Сейчас берут некоторых, и у них свой клан внутри общего. Видно – талант у них. Магия – сложное дело. Но близко сходится с ними не хотят. Они здесь по воле и с позволения старейших. И они знают, что нужно вести себя тихо, чтобы не быть изгнанными. На них тусклые красные покрывала – цвет клана. Один, который стоит с краю, не стар и не мальчик. Мужчина, одним словом. Ведьма танцует, приближаясь, скидывает одежды. Мужчина знаком с правилами, притягивает к себе, прижимается к ягодицам, проводит по ним чем-то твёрдым.
Он входит в ведьму и не отпускает, пока не дойдёт до конца. Старейшие следят краем глаза, наблюдают поодаль. Кто-то шепнул кому-то, на ведьму косятся, но танец есть танец. Накинув палантин, мужчина поспешно уходит, его спешат увести собратья по клану, они помнят другие времена. Времена войны, в которой женщины победили.
Ведьма идёт в свои покои и сталкивается с красавицей. «Придёшь ко мне после ужина?» – спрашивает по привычке. «Конечно», – застенчиво улыбается. «Мы уже были вдвоём?» – та кивает. «Не помню» – задумалась ведьма. – «А в прочем, не надо, не хочу.»
«Как всё надоело, даже сочное яблоко приедается». А старшие ведьмы дают ей поручения одно за другим. Целыми днями копошится она на участке, отмеряя клочок за клочком. Летает между главными домами и резиденциями, носит послания. Ведьма с цифрами кричит: «дуры там они старые, не видишь? Не сходится! Так и скажи им». И ведьма летит, натыкаясь на столбы и деревья, считает со старухами. Зато каждый вечер танцует с мужчиной, ей это стало даже в привычку. Ведьмы злятся, молчат, но скоро скажут.
Перед ужином разбирают старшие молоденьких на ночь, тех, кто ниже по рангу. Ведьма привыкла, что ей из «средних» никто не указ. Но тут ведьма с цифрами завелась. «Что это ты с мужчиной танцуешь? Где стыд? Каждый день! Уважения никакого!» «Ага, мы тоже сказать хотели, ждали, что сама образумится. Дурной пример подаёт.» – согласились старшие. «Пойдёшь ко мне на ночь», – сказала она. Переглянулись все. «А что? Забыли? Ранг у неё какой?» «И точно, забыли». А ранга ведьма была чуть среднего ниже, так что могли они ею командовать, забыли просто, так часто она между ними крутилась, что её давно равной считали.
Тут вышла вперёд главная из её пятёрки, полногрудая воительница. Как всегда, с улыбкой, сказала: «Она моя. Забираю на вечер»,– и взяла ведьму за плечи, уводя за собой.
«Ну спасибо, спасла». «Ещё бы! Оставлять с этими злюками, ни за что! Приходи, будет весело.» «Конечно, приду».
Ближе к ночи зашла ведьма в покои спасительницы. За пологом нежные шепоты. Лежит со своими любимицами.