«Орловщина» – Восстание в Белом Крыму. 1920. Юрий Зеленин
ссылкой генерала Врангеля в Севастополь.
Ген. Врангель считал более целесообразным, учитывая растянутость фронта и общую малочисленность войск, отдать предпочтение наступлению на восток для соединения с армиями адмирала Колчака, ведущими бои между Волгой и Уралом. Врангель признавался В. В. Шульгину, что не считает нужным долго удерживать Северную Таврию, – достаточно время от времени делать на нее набеги, тем самым пополняя запасы продовольствия для снабжения Крыма и продажи за рубеж. Кстати, именно из-за невозможности прокормить крымское население за счет внутренних ресурсов Крыма Врангель в свое время отказался от предложенного англичанами варианта перемирия на основе сохранения в руках белых властей лишь самого полуострова Крым.
Генерал Антон Деникин.
Расхождения между генералами стали известны армии и обществу. Получило распространение личное весьма резкое письмо Врангеля ген. Деникину. Подливало масла в огонь и политиканствующее военное окружение Деникина, видевшее в ген. Врангеле опасного, из-за его большой личной популярности, кандидата на должность главнокомандующего. Ген. Врангеля поддерживали некоторые политические деятели Юга России (как В. В. Шульгин или А. В. Кривошеин), которые видели в нем единственного человека, способного исправить все ухудшающееся с осени военное положение и принять энергичные меры, срочно необходимые для оздоровления неспособных справиться со своей задачей государственных учреждений. Сознание необходимости коренных реформ в армии проникало и в ряды честного рядового офицерства, пережившего идеалистические настроения первых времен добровольческого движения. Юный поручик Владимир Альмендингер, участник и историограф будущего Симферопольского офицерского полка, с декабря 1917 года находившийся на полуострове, писал об этих днях:
Офицеры Симферопольского офицерского полка.
С тех пор, как армия стала укомплектовываться офицерами и солдатами по мобилизации, дух самых отборных полков значительно изменился. На командные должности, которые прежде давались офицерам своих полков за военные доблести и заслуги, стали назначаться офицеры из других частей или даже совсем до тех пор не участвовавшие в гражданской войне в соответствии с некогда приобретенными чинами. Благодаря внедрению новых карьерных элементов в офицерской среде исчезала прежняя боевая спаянность, а появление в прежних добровольческих полках нижних чинов, насильно мобилизованных, нарушало спайку и среди солдат. Прежние товарищеские отношения, существовавшие между офицерами, исполнявшими обязанности рядовых, и нижними чинами, когда они служили добровольно, не могли сохраниться между добровольцами и мобилизованными, тем более, что офицеры, служившие рядовыми, получали офицерское жалованье и были, следовательно, на привилегированном положении. Многие офицеры обзаводились денщиками с соизволения ближайшего начальства. Это внутреннее разложение прежде сплоченных боевых частей сильно способствовало общей дезорганизации армии, не получавшей к тому же своевременно ни жалованья, ни обмундирования. Погоня за наживой и личным обогащением парализовали ее былой геройский дух. Вот в это время среди группы крымских офицеров возникла мысль о том, что спасение лишь в возвращении к традициям старого добровольчества. Они считали, что реорганизовать всю армию, затронутую гангреной разложения, уже невозможно, а потому решили исходатайствовать себе право приступить к формированию новых полков из добровольцев, принимая в эти полки офицеров и солдат с особым выбором. Предполагалось, что эти отборные войска выступят на фронт лишь после того, как будут в достаточной степени снабжены всем необходимым и будут служить как бы скелетом в рыхлом теле деморализованной армии, ее ударными частями, своей доблестью, стойкостью и честностью, показывая пример развращенным и вдохновляя слабых. Душою этой группы офицеров был капитан Орлов, бывший гимназист Симферопольской гимназии, участник мировой и гражданской войны, георгиевский кавалер, известный своей невероятной физической силой, храбростью и полной порядочностью. Кто такой Орлов? Вот воспоминания юного поручика, лично знавшего капитана Орлова. Владимир Альмендингер: – «Первое воспоминание о семье Орловых приходится на то время, когда наша семья жила в конце Дворянской улицы (у водоразбора) в Симферополе и дом, где мы обитали, тесно соприкасался с садом и домом Орловых (приблизительно 1900 год). Там в саду, помню, мы катались на салазках со снежной горы. С этого времени (раннего детства) осталось у меня воспоминание о молодых Орловых, как больших забияках. Позже с Николаем Орловым, который был старше меня года на 4–5, встретился я в Симферопольской казенной гимназии.
Других братьев его я не знал, так как они ничем не выделялись в гимназической среде. Николай с самого начала в гимназии проявлял ухе большую физическую силу, был хорошо физически развит; всегда отличный по гимнастике, вызывал со стороны учеников (особенно младших классов) особое уважение к себе, а в отношении физического развития: был идеалом всех. В смысле академическом он не выделялся, поведение его в гимназии было не из похвальных. Часто он