Мириана. Виктория Старкина
, чтобы ее голос звучал бодро. Мириана вздохнула. Роскошные покои дворца, где все было сделано из дорогих сортов темного дерева, украшено резьбой и драгоценной мозаикой, затянуто тонкими гобеленами, каждый из которых мог с полным правом называться произведением искусства – все это давно не радовало девушку, ведь дворец превратился в храм грусти и печали, с тех пор, как она осталась здесь совсем одна.
В этот момент постучали, после чего тяжелая массивная дверь отворилась, и на пороге появился старик Каолам, придворный министр и советник ее отца. Хотя, возможно Каолам и не был стариком, просто принцесса привыкла к нему с детства, и он казался ей древним, как мир. А если приглядеться – седеющий, но еще вполне крепкий мужчина, наверное, ему за шестьдесят, но по виду и не скажешь, он выглядит куда моложе. Каолам как всегда был в темном коротком шелковом халате и просторных штанах, какие носили все мужчины Туанга. Он поклонился.
– Входи, Каолам, – кивнула Мириана. Советник подошел, печально покачал головой, взглянув на заплаканное лицо девушки, но ничего не сказал.
И Мириана с тоской поняла, что ей снова придется самой начинать неприятный разговор. Она жестом сделала служанке знак удалиться: самые важные вещи девушка привыкла обсуждать с советником наедине.
Когда Сун Ли бесшумно скрылась, Мириана, продолжая прижимать к щеке сверток со льдом, спросила:
– Ты осуждаешь меня, Каолам?
– Нисколько, принцесса, – он покачал головой.
Снова повисло молчание. Он смотрел на девушку с горечью и печалью. Участь женщины в Туанге всегда незавидна, участь королевы – вдвойне. Королева Туанга – наверное, самое бесправное существо на всем белом свете. Она полностью покорна воле своего мужа, какой бы суровой и даже безумной ни была та воля. И если другая бы выдержала, то эта девушка слишком добра, слаба и безропотна. Такая робкая, такая хрупкая. Что ее ждет? Не иначе, через пару лет Мириана прыгнет в море со скалы, чтобы свести счеты с жизнью, как сделала ее мать. И что тогда? Королевская династия прервется, а такого не случалось в Туанге от сотворения мира! Великая птица разгневается, горы обрушатся с небес, все поглотит мрак и хаос. Хоть бы Мириана успела только родить наследника, прежде чем бросится в море!
Голос принцессы прервал его мрачные мысли.
– Как думаешь, Каолам, – с надеждой проговорила она, – А вдруг после свадьбы он изменится? Ведь может такое быть?
Советник покачал головой.
– Принцесса, после свадьбы он станет еще хуже, его свирепый нрав уже ничто не будет сдерживать. Обретя над страной абсолютную власть, Лай Вуонг зальет ее кровью. Это же очевидно. Да и вам не стоит рассчитывать на снисхождение. Он жесток и беспощаден. Сейчас он старается казаться лучше, чем есть, опасаясь, что вы предпочтете другого.
– У него не очень хорошо получается, – печально заметила девушка. – Но как я могу предпочесть другого? У меня нет выбора, Каолам.
– Да, Лай Вуонг богат, знатен и силен. Он великий воин и в стране его боятся и хорошо знают. Лучшего претендента на роль короля нам не найти.
– Дело не в этом! – перебила Мириана. – Лай Вуонг сражался бок о бок с моим отцом! В джунглях нижнего Туанга он спас отцу жизнь, вынес его на себе с поля боя, когда отец был ранен! Кто, как не он, достоин занять его место? К тому же, такова была последняя воля отца. Перед смертью он попросил меня стать женой Лай Вуонга и родить ему детей.
– Наверное, тогда Его Величество еще не знал, что Вуонгу нравится бить женщин, – скептически заметил Каолам, поджав сухие тонкие губы.
– А что если мне суждено выйти замуж по любви? Когда-нибудь… – вдруг мечтательно спросила Мириана. – По великой любви? Как моей матушке?
– Вам? – Каолам ласково улыбнулся и посмотрел ей в глаза. – Вам не суждено, принцесса. Простите. Но ваш отец запрещал мне лгать.
– Что же мне остается?
– Только терпеть, моя госпожа. Исполнить волю отца и родить наследника. Вы же не просто девушка. Вы – дочь великого короля и повелительницы кракена! Вы должны быть сильной!
Мириана слабо улыбнулась. И принцесса, и Каолам прекрасно знали, что все это ложь, что он говорит ей ободряющие слова, но сам нисколько не верит в них, как и она сама. Ей никогда не стать сильной.
– Спасибо, Каолам, ты можешь идти. Я немного отдохну.
Когда дверь за советником закрылась, Мириана поднялась с софы, подошла и распахнула плотно закрытую дверь, которая вела на балкон. Выйдя на широкую площадку, обрамленную низеньким парапетом, девушка задумчиво смотрела на плывущие внизу облака, на падающие хлопья снега, танцующие на ветру свой волшебный медленный танец, на парящие горы, суровые, острые, словно лезвия кинжала.
Этим горам нет никакого дела до страданий несчастной невесты, они незыблемы. Они были, есть и будут всегда. Даже когда ее, Мирианы, не станет, горы не шелохнутся.
Снова она подумала об отце с матерью. Ее мать, наяда Марина, некогда была королевой русалок Средиземноморья. Она плавала в теплых южных морях, не зная печали, веселилась с сестрами-наядами и повелевала