Жатва II. Палач. Даниэль Зеа Рэй
етье. Провалилась во второе. Рухнула на пол в первом измерении.
– Мэйю, твою мать!
– Кровотечение!
– Доктор Соммервиль!
– Лори, мойся вместо нее!
– Давление теряем!
– Не могу остановить!
– Клипируй, – прошептала я.
– Ни черта не вижу! Все заливает!
– Давление теряем!!! Вызовите Кина! Соммервиль плохо!
– Доктор Соммервиль! Доктор Соммервиль!
– Клипируй, – шептала я.
– Ни черта не вижу!!! Отсос!
– Клипируй…
Тот, кто за мной пришел, знал, что делал. Он не хотел убивать меня. Он хотел, чтобы я убила ребенка, которого оперировала. Ребенок умер в одиннадцать тридцать две от кровотечения, причиной которому стало мое падение в момент, когда я зажимала сосуд, питающий опухоль. В одиннадцать тридцать три и десять секунд я забрала остатки Потока этого ребенка, чтобы остаться в живых. В одиннадцать тридцать три и пятнадцать секунд я поняла, что Потока умершего ребенка не хватит, чтобы заварить пробоину в моей груди. В одиннадцать тридцать три и двадцать секунд я забрала Исток Робина Кетлера. За это преступление полагается высшая мера. Пятая высшая мера, заработанная мною за жизнь.
Я очнулась в отделении реанимации. Мне сказали, что мое сердце остановилось в одиннадцать тридцать три. Реанимационные мероприятия были успешными, и в одиннадцать тридцать четыре оно заработало вновь. Я выписалась из больницы через неделю и дала себе слово, что больше никогда не подойду к операционному столу.
Я обрубила концы. Уволилась с работы. Заблокировала аккаунт и номер телефона. Съехала с квартиры и пустилась в странствия по стране. Я натягивала на себя штаны в кабинке туалета на сервисной станции, когда зазвонил мой второй телефон. Этот номер знали только два человека. Я оставила его на случай, если им или другим членам моей семьи когда-нибудь понадобится моя помощь. Я ответила, и спустя несколько минут поняла, что слова «твоя клятва Возмездия» – это не угроза, а обещание.
Глава 1
Это был дерьмовый день. Дождь лил как из ведра, встречая меня сплошной стеной там, куда я не хотела возвращаться. Изношенные «дворники» скрежетали по стеклу, не справляясь со своей миссией. Я съехала на обочину и заглушила двигатель своего пикапа. Нужно переждать, пока ливень стихнет. Пять утра. Раньше в этой дыре в такое время не работало ни одно кафе. И хотя в последний раз я была здесь давно, сейчас вряд ли в этом месте что-то изменилось. Патруль. Размытые сине-красные маячки застыли в зеркале заднего вида. Ну вот… Время встречаться с прошлым лицом к лицу.
К двери подошел один из патрульных. Второй остался сидеть в машине. Я открыла окно и опустила руки на руль.
– Доброе утро, миз-з…
Я повернулась к патрульному. Кажется, Уоррен Райт забыл, зачем меня остановил.
– Привет, Уоррен. Давно не виделись.
– Мэйю? – он пригнулся, заглядывая в окно. – Мэйю, это ты?
– Собственной персоной.
– Ты…
– Приехала, да…
– Мне очень жаль, – Уоррен с сочувствием на меня смотрел.
– Да, мне тоже. Тебе брелоки мои показать?
– Да. Извини, по протоколу обязан проверить.
– Я все понимаю, – я полезла в сумку за брелоками. – Как сам-то поживаешь?
– Да все хорошо, вроде.
Я передала прозрачные брелоки Уоррену. Он отсканировал удостоверение и технический паспорт на авто. Перелистнул несколько страниц на голоэкране и вернул брелоки мне.
– В багажнике мотоцикл везешь? – спросил Уоррен.
– Да. Могу и на него документы предъявить.
– Не надо. Я в базе все увидел. У тебя левый стоп-сигнал не горит, – капли дождя скатывались с его защитного поля и падали на землю. – Можешь к Дьюку Хорперу на сервис заехать. Он быстро сделает.
– Дьюк все еще работает? – удивилась я. – Сколько его помню, он всегда был старым.
Уоррен улыбнулся мне. Тем временем из патрульной машины вышел его напарник.
– С кем ты так долго говоришь? – спросил Билли.
– Это Мэйю! – прокричал Уоррен брату.
– Мэйю? Соммервиль?
– Да!
Билли подошел к моему окну.
– Привет, Мэйю. Мне очень жаль…
За те несколько дней, которые я пробуду в этом затхлом городишке, подобную фразу мне предстоит услышать не раз. Я сама использовала ее на работе. «Мне очень жаль». Эта фраза личная. Я специально говорила «мне», а не «нам». «Мне», личности, приносящей это известие, очень жаль. Не просто жаль, а очень. Весьма, то есть. Теперь окружающие будут говорить эту фразу мне. Братья Райты оказались в списке первыми. Не знаю, какие отношения у них были с Поуком, общались они с ним или так, кивали друг другу в магазине, но соболезнования Райтов рвали душу, а мне оставалось только кивнуть и ответить:
– Мне