Зимний Мастер. Нина Дашевская
ину.
– Как это? – Я выглядываю наружу. Длинная улица за моим домом уходит под уклон, снег блестит. Еловые лапы в снегу, качели в снегу, горка, рябина – красные ягоды под снегом тоже блестят, как нарисованные.
– Да вот так! – отвечает Юхан. – Во всём городе грязь и слякоть, и только у твоего дома – погодная аномалия.
Я пожимаю плечами.
– Зайдёшь? – спрашиваю я, но это просто вежливые слова. Я знаю, Юхан спешит – он даже не отвечает мне, только машет на прощанье рукой.
На первый взгляд, ко мне и заходить некуда, мой дом занимает совсем мало места. Откроешь дверь – и кажется, кроме вешалки и ботинок, тут ничего не поместится. Гостю уже и встать негде. Но наверх ведёт узкая лестница; на втором этаже у меня кухня. На третьем – мастерская. А на четвёртом, под самой крышей, я сплю. Такой дом, вырос не в ширину, а вверх. Обычно у людей двери между комнатами, а у меня – лестницы. За день, бывает, так набегаешься! Но я привык.
Моё жилище – это половина дома, у меня ещё есть сосед. У него я никогда не был, но и так понятно, что его квартира такая же узкая и высокая, как моя. Сосед у меня музыкант, я часто слышу его пианино. Или не пианино, не знаю, вообще загадка – как по этой лестнице к нему затащили инструмент.
Под тихие звуки музыки я иду наверх.
Пианист чуть касается клавиш, и я стараюсь ступать так же осторожно. С трудом поднимаю корзину в мастерскую, Юхан принёс мне в этот раз большую партию. Он зовёт меня «Зимний мастер», хотя это неправильно, я ведь и летом тоже работаю. Да и вообще, какой я мастер? Просто рисую.
А вот Юхан – мне кажется, он волшебник. Само его имя как выдох, тёплый воздух внутри стеклянного шара. Маленькая капля жидкого стекла наполняется дыханием стеклодува: юх-ху! – и шар готов.
Круглый, гладкий. Чистая радость.
«Да ну, ерунда, – говорит Юхан. – Шары… Шары – любой дурак! Чего там… дунул и всё… чего там такого».
И он работает, вернее – колдует. Греет стеклянную каплю, потом в дело идут пинцеты, клещи, какие-то палочки, лопаточки… И вот – дирижабли и корабли, танцовщицы, жирафы и пирожные.
Но больше всего я люблю просто шары.
Потому что шар – пространство. Как свободная комната, я могу туда войти, там есть место для меня.
Я иногда думаю – а дети? Возможно, для них тоже лучший подарок – простой стеклянный шар, в котором можно увидеть всё, что хочешь. Он висит на ёлке, блестит, его нельзя трогать, но можно смотреть – и малыш видит облако, динозавра, малиновое мороженое. А взрослым нужны точки отсчёта, подсказки, чтобы отправлять свои мысли в путь.
То же самое, например, в поезде. Малыш глядит в окно и видит: деревья, дома, речка, собака, шлагбаум. А взрослому этого мало, ему нужна табличка с названием. Где мы, где мы едем? А, вот же: «Платформа 117 км»; хорошо, хорошо. Теперь всё понятно. Чего вот ему понятно, хотел бы я знать?
И вот я рисую на своих шарах такие точки отсчёта, отправные станции для чьих-то историй. Вот корабль, он плывёт в дальние страны; а на другой стороне шара – кит. Встретятся ли они когда-нибудь? Если закрутить нитку и отпустить – шар набирает обороты, корабль догоняет кита (или наоборот), и вот уже корабль выпускает из своей трубы фонтан.
Весь год я рисую что попало, не такой уж я хороший художник. Но мой друг Юхан знает, что это всё так, ерунда. Он ждёт Нового года, как и я. И весной, и летом у него случаются новогодние шары, а я рисую на них чужие сны.
Но главная работа начинается осенью, когда деревья теряют листья. А как только выпадет первый снег – наступает жаркое время! Люди ждут Нового года, праздника, и мы помогаем им. В магазинчике Юхана покупатели рвут шары с кронштейнов, как ягоды с куста, а сам он носится между складом и компьютером – собирает интернет-заказы, да ещё успевает доделывать какие-то штуки в мастерской. «Горячие тренды», – шутит он. Я бы так никогда не смог, а он любит этот предновогодний вихрь.
Но бывает и так, что какая-нибудь фигурка долго ждёт своего хозяина. И Новый год наступит, а она всё ждёт.
И вдруг приходит какая-нибудь маленькая, худенькая… ну, например, учительница. Начальных классов. И говорит: «Простите, если я не вовремя. Но нет ли у вас случайно слона? Понимаете, я очень люблю слонов. Я и сама немного слон, хотя так сразу и не скажешь. Но я иногда чувствую, что я вот такая… большая… И иду к реке. Медленно подхожу, набираю в хобот воды и… Простите, я говорю ужасные глупости, но я так устала говорить исключительно правильные вещи! Понимаете, я учительница…» – она смущается, а Юхан уже бережно достаёт из коробки, разгребая стружки, и вот он – маленький серебристый слон на широкой ладони мастера.
И пока учительница ахает, Юхан показывает ей ещё и мой шар со слоном, казалось бы – чего такого… слон… просто у него такие длинные ресницы.
«Выбирайте», –