Ищу пропажу с нежным сердцем!. Олег Владимирович Фурашов
это приоткрыты…И замка на них нету…Странно. Неужели Женя так рано пожаловал?»
Приблизившись к ним, прокурор и Полунин без пояснений догадались, что Нагорных разговаривает с новоиспечённой вдовой. В поведении той сквозило нечто от потрясения, но держалась она в пределах нормы. Не плакала и толковала внятно. Вновь прибывшие жестами поприветствовали начальника милиции и продолжили внимать монологу Острянской.
– …Двери в дом тоже открыты, – рассказывала Жанна. – Вхожу внутрь, а там он на полу лежит. И из-под него – подтёк. Кровь. Я аж заледенела вся, стронуться не могу. Спустя какое-то время опомнилась и побежала к соседям…к Кожиным.
Женщина прервалась, прикрыв лицо ладонями. Шеф указал Гордею глазами на проход, и они направились в глубь ограды.
– Убийство, совершённое в условиях неочевидности, наверное, первое в вашей практике? – на ходу поинтересовался Иван Иванович у Гордея.
– Угу, – лаконично буркнул тот, поскольку так оно и было.
Полунин до сегодняшнего выезда закончил пару-тройку дел об убийствах, но то были в смысле доказывания банальные несложные бытовые эпизоды, в которых вина преступника была явной. Потому сейчас следователь был предельно сосредоточен, дабы не пропустить малейшую зацепку, выводящую на неизвестного пока преступника. Любая мелочь могла сыграть определяющую роль.
Минуя сени, прокурор увидел нескольких милиционеров, хаотично сновавших всюду, и моментально вскипел:
– Кто разрешил топтаться? – на грани вежливости и грубости столь резко осведомился он, что сотрудники отдела «присохли» к полу. – Сколько вас учить, что ваша обязанность – охранять место происшествия и следы преступления, а не комаринскую выплясывать! Так нет, они тут…Попрошу лишних удалиться. Понадобитесь – пригласим. Остаются: я, Полунин, судмедэксперт Старосельцев. Эксперт-криминалист Байдин и старший оперуполномоченный Розанов – пока наготове стоят у дверей. Участкового прошу срочно подыскать понятых.
Изба являла собой небольшое прямоугольное жилище размером четыре на пять метров, разделённое надвое русской печью и дощатой перегородкой. Из сеней открывался вход в кухонку, а через неё – в горницу. В доме было чисто, прибрано, внешний порядок не нарушен. Погромом, что называется, и не отдавало. Если бы удалось отвлечься от трупа, то создавалась полная иллюзия того, что нога убийцы сюда не ступала. Если бы удалось отвлечься…
Ещё тёплое и громадное тело Острянского лежало ничком на полу, прямо за порогом, в узком проходе между печью и обеденным столом, обращённое головой в сторону горницы. Напрашивался вывод, что он направлялся туда, да не добрался. Из-под него на крашеные доски пола натекла лужица крови. Кстати, с первого взгляда слабо приметная.
Приступили к осмотру. Полунин в присутствии понятых описал в протоколе незатейливый интерьер, позу мертвеца, состояние одежды на нём и дал знак судебно-медицинскому эксперту для дальнейших действий. Тот перевернул