Мятный виски. Ирина Прис
любила виски, но ненавидела сон. Актриса знала много тайн и хранила их под замком. Но кто-то постучался к ней в дом.
Тук-тук-тук. Зелёная пыльца струится с рук. Лицо сокрыто тенью, пахнет мятой. В чёрном сердце отблески новых пожарищ. Горите, ведьмы, горите на костре! Мятный человек пришёл в Имбирск-на-Ангаре.
Утро. Туман. Актриса мертва. На сцену восходит новая звезда.
В предрассветный час туман, поднявшийся с реки, окутал спящий город. В белёсой мгле появлялись и исчезали тени, пряча лица под серыми, безликими масками. Уличные фонари в кованых одёжках гасли один за другим, а на рельсах мирно посапывали трамвайчики, поблёскивая жёлтыми боками. На проводах и ветвях деревьев оседала влага, срываясь тяжёлыми каплями вниз. Стрелка часов на Доме Советов вздрогнула и замерла на цифре пять. Воздух пропитался тонким ароматом мяты и магии.
Роберт подтянул одеяло, сползшее с плеча. Ему снилась поляна, усыпанная земляникой. Шелковистая зелёная трава щекотала босые ноги, аромат спелой ягоды пьянил. Он наслаждался переливчатым щебетаньем птиц, сердце наполнялось радостью и восторгом. Под входной аркой заплясал латунный колокольчик на медной цепочке. По квартире разнёсся мелодичный звон, дополненный глухими ударами в дверь. Роберт открыл глаза, привстал на кровати, дотянулся рукой до тёмно-синей шторы и отдёрнул её. За окном клубился туман, полностью скрыв стоящий напротив дом, лишь угол здания, проступая серым ребром, напоминал о своём существовании. Роберт перевёл взгляд на пузатый зелёный будильник на тумбочке – шесть утра без нескольких минут. Стрелка вздрогнула от очередного удара и стыдливо сместилась на циферблате. Одеяло хранило тепло, на губах ощущался вкус земляники – ночь не спешила просыпаться.
– Что за чёрт припёрся? – проворчал Роберт, накинув на себя домашний халат благородного синего оттенка, и подвязался поясом.
Шаркая кожаными тапочками по паркету, он вышел из спальни в длинный коридор. Колокольчик разбудил собак из соседней квартиры, теперь надрывно голосивших за стеной. Он услышал недовольный крик их хозяйки. Роберт скинул цепочку с колокольчика, собаки притихли, повернул ключ в замке и, с недовольным лицом, широко распахнул двери. Худой мальчишка с длинным носом и впалыми бледными щеками, подёрнутыми румянцем, замер с поднятым вверх кулаком. Позади него стоял невысокого роста, с небольшим брюшком, старательно спрятанным за бордовой жилеткой с позолоченными пуговицами, Игнат Игнатыч – глава убойного отдела собственной персоной.
– Никак небесные хляби разверзлись, коль вам, уважаемый начальник, в такую рань не спится, – вместо приветствия выдал Роберт.
– Остряк, – добродушно пробасил Игнат Игнатыч, оттолкнув мальчишку в сторону, грузно переступил порог.
Роберт заметил набрякшие мешки под глазами, желтоватый цвет кожи начальника. «Видать, вечерком в бар заглядывал», – отметил он про себя, отступая на шаг назад. В ноздри ударил горьковатый запах сигары, выкуренной накануне.
– Собирайся быстренько, – поторопил его Игнат Игнатыч. – Дело важное.
– И какое же на этот раз? Очередная эпическая битва хомячка и бобра?
– Убийство! – торжественно объявил Игнат Игнатыч, погладив себя по брюшку. – Ты глаза-то на меня не выпучивай, а скоренько одевайся. Внизу нас дежурная машина заждалась.
– Куда едем? – крикнул из спальни Роберт, доставший из платяного шкафа костюм цвета грозового неба, тёмно-синюю рубашку и бордовый галстук.
– К Марте, – ответил Игнат Игнатыч скорбным голосом.
Роберт затянул галстук потуже и с удивлением посмотрел на чёрно-белую фотографию, стоящую на тумбочке в изголовье кровати. Женщина на ней улыбалась, чуть запрокинув голову назад, сложив руки в длинных перчатках крест-накрест на груди, глаза светились неподдельным счастьем, в уголках полных губ залегли милые складочки.
– Что случилось с тобой, прекрасная Марта?
Около подъезда их ждал автомобиль изумрудного цвета, прожигающий фарами клубящийся туман. Игнат Игнатыч водрузился на переднее сиденье. Автомобиль качнуло, заскрипели рессоры, но он выдержал вес начальника убойного отдела. Шофёр страдальчески закатил глаза, переживая за вверенное ему имущество. Роберт и мальчишка-помощник расположились на заднем сиденье.
– Трогай, – распорядился Игнат Игнатыч, спустив оконце и затянувшись ядрёной сигарой.
Мальчишка шмыгнул носом и шумно чихнул. Роберт подал ему двумя пальцами бордовый платок из нагрудного кармана.
– На меня, пожалуйста, не чихай, – попросил он мальчишку, отодвинувшись к дверце.
– Пасибо, – прогундосил помощник и чихнул, успев спрятать раскрасневшийся нос в платок.
Лоскутья тумана заползали сквозь приоткрытое оконце в автомобиль, обволакивая голову и руки Игната Игнатыча. Мелькал красный огонёк сигары, пепел осыпался и растворялся в белёсом месиве. Роберт ощутил грусть, разъедающую сердце – нет больше прекрасной Марты, никто не услышит её задорный смех, никто не увидит обворожительной улыбки.
Автомобиль остановился, пропуская трамвай, тот