Девять погребальных ударов. Дороти Ли Сэйерс
помощи веревки и колеса и ни за что не откажется от своего уникального наследия.
Должна попросить прощения у всех звонарей Англии за допущенные ошибки в рассказе об их древнем мастерстве. Фамилии людей, используемые в этом произведении, действительно популярны в Восточной Англии, однако все герои, места и организации, описанные в романе, вымышлены.
Отдельно хочу поблагодарить мистера В. Дж. Редхеда, любезно согласившегося нарисовать для меня величественную приходскую церковь Святого Павла с ее украшенным херувимами куполом.
I
Отрывок из большого кентского трезвона
(В двух частях)
704
В конце каждой части
64352
23456
Колокол № 8 завершающий
Два умеренных удара, вперед, отклонить в сторону и вернуть назад.
Повторить один раз
Глава 1
Колокола приходят в движение
Петля веревки колокола часто приводит в замешательство ученика звонаря. Она норовит ударить его по лицу, а иногда – и обвиться вокруг шеи (в этом случае веревка непременно задушит!).
– Проклятье! – воскликнул лорд Питер Уимзи.
Автомобиль ткнулся в глубокую канаву, и теперь его задние колеса беспомощно и нелепо торчали над дорогой. Со стороны это смотрелось так, словно он изо всех сил пытался зарыться в выросшем у обочины сугробе. Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в бешеном кружении снежных хлопьев, Уимзи наконец понял, как все произошло. Узкий горбатый мост над дамбой, похожий на лишившегося глаз нищего, резко спускался на такую же невероятно узкую дорогу. Не стоило прибавлять скорость на этом вероломном мосту. Ослепленный злобной декабрьской вьюгой, его светлость промахнулся и угодил в глубокую канаву, и теперь свет фар выхватывал из мглы торчавшие из снега колючие ветви живой изгороди.
Повсюду расстилалась унылая, запорошенная снегом равнина. Часы давно уже пробили четыре. Сегодня, в канун Нового года, снег валил целый день, и теперь на фоне его ослепительной белизны серое небо казалось еще более мрачным и воинственным.
– Прошу прощения, – произнес Уимзи. – Как вы полагаете, Бантер, куда нас с вами занесло?
Верный камердинер включил электрический фонарик и сверился с картой.
– Полагаю, милорд, мы свернули с основной дороги на Лимхолт. И если я не ошибаюсь, сейчас мы находимся недалеко от церкви Святого Павла.
Едва эти слова сорвались с его языка, как ветер принес издалека приглушенные пургой удары церковного колокола. Четверть пятого.
– Слава богу! – воскликнул Уимзи. – Где церковь, там и цивилизация. До нее нам придется добираться пешком. Багаж оставим в машине. Потом можно будет кого-нибудь за ним прислать. Брр! Как холодно. Готов биться об заклад, что Чарльз Кингсли[1] наверняка прятался от сильного северо-восточного ветра, сидя возле горящего камина и наслаждаясь свежими кексами. Я бы и сам не отказался сейчас от такого угощения. Если я когда-нибудь еще и выберусь в эти места, то только в разгар лета. Или же предпочту машине поезд. По-моему, церковь расположена с наветренной стороны. Да, точно.
Поплотнее запахнув полы пальто, путники подставили лица ветру и снегу. Слева от них тянулась темная река – настолько прямая, словно природа воспользовалась для ее создания линейкой. Крутые берега спускались к медленно и неумолимо убегающему вдаль руслу. Справа виднелись зазубренные края осыпавшейся изгороди, а также растущие небольшими группками тополя и ивы. На протяжении целой мили путники шли в полном молчании, морщась от снега. Вскоре на противоположном берегу реки показались мрачные очертания ветряной мельницы с темными окнами. Моста не было.
Пройдя еще полмили, наши путешественники наткнулись на указатель, возле которого дорога разветвлялась. Единственная надпись на указателе гласила: «Церковь Святого Павла». Других указателей не было, а главная дорога, находившаяся рядом с дамбой, тянулась вдаль и терялась в предвечерней мгле.
– Церковь так церковь, – произнес Уимзи, сворачивая направо в тот момент, когда церковный колокол зазвонил снова, но уже более громко. – Без четверти пять.
Еще через несколько сотен ярдов в этой обледенелой пустыне наконец-то возникли первые признаки жизни. Слева – крыши фермы, расположившейся на расстоянии от дороги, а справа – небольшое квадратное здание, похожее на кирпичную коробку, вывеска которого, с оглушительным скрипом раскачивающаяся на ветру, возвещала о том, что перед путниками местный паб «Сноп пшеницы». У крыльца стоял маленький старый автомобиль, а из-под красных ставен на окнах первого этажа пробивался свет.
Уимзи поднялся на крыльцо и тронул дверь. Она была не заперта.
– Есть кто-нибудь? – крикнул он.
Из глубины помещения появилась женщина средних лет.
– Мы
Чарльз Кингсли (1819–1875) – английский писатель и проповедник. –