Царская копейка. Тайный проект императора. Валерий Воронин
приличным. Да, время идёт…
В этот момент откуда-то сверху (как мне показалось) раздался женский возглас: «Кирилл!».
Я вздрогнул. Так звали меня. Но откуда здесь… Меня же никто не знает…
– Кирилл! – в женском голосе послышались требовательные нотки.
И я, чтобы не выглядеть глупо, был вынужден обозначить собственное присутствие.
– Что?
– Да где ты?
– Возле калитки… – отозвался я.
В этот момент где-то хлопнуло окно. Очевидно, оно находилось на втором этаже дома, но за густыми зарослями деревьев мне его не было видно. Я припомнил, что этот старый дом, в самом деле, двухэтажный. Впрочем, какое это имеет сейчас значение? Меня «рассекретили». И теперь надо подыскать подходящий повод для моего вторжения в чужие пределы. Вот уже слышно, как кто-то шлёпает в летней обуви мне навстречу…
В тот же миг я увидел женщину. Она была в лёгком летнем и очень коротком платье. Если бы не объяснение, которое мне сейчас грозило, можно было бы ей залюбоваться. Но…
– Эй! – крикнула она. – Вы кто такой?
– Кирилл, – пролепетал я, конфузясь от её взгляда, – вы же сами позвали меня…
– Вот нахал!
На мгновение женщина даже остановилась.
– Какой же ты Кирилл?
– Настоящий… – возразил я. – Могу паспорт показать.
Но в этот момент на шум вышел мужчина приблизительно моих лет. Он появился так неожиданно, что я даже растерялся.
– Вот! – грозно сказала женщина. – Полюбуйся! К нам всякие проходимцы заходят во двор. Да ещё и прикрываются твоим именем.
Мужчина кашлянул.
– Вы кто?
Мне пришлось представиться: «Кирилл Граб».
Я тут же полез в дорожную сумку и вытащил свою барсетку, в которой лежало несколько визиток. Одну из них я протянул женщине. Понятно, паспорта со мной не было, но и визитка для начала тоже неплохо.
– Кирилл Граб… – вслух прочла она. – Надо же!
Мужчина взял из её рук визитку и тут же усмехнулся.
– Надо же! Ещё один Кирилл…
Он подал мне руку и представился:
– Кирилл Руданский. Писатель.
В ответ я назвал себя:
– Граб, Кирилл, строитель.
Мои новые знакомые рассмеялись.
– Надо же. Теперь у нас появился Кирилл-строитель!
Я не знаю, чем была вызвана столь бурная реакция на мою профессию. Может быть, они строителей не любили? Но долго размышлять по этому поводу не пришлось. Ибо женщина, которую, как выяснилось, звали Ольгой, и она была хозяйкой этого дома, а мой тёзка – лишь её гостем, тут же спросила:
– Так что вас, Кирилл-строитель, привело к нам?
Мне не очень понравилось её обращение ко мне. В той ситуации, в которой я вынужденно оказался, требовалось проявить терпение и выдержку.
– Я могу объясниться… Дело в том, что прежде я бывал в этом доме. Точнее – в этом дворе…
– Что-то я вас не припомню, – сказала Ольга, – хотя на память не жалуюсь.
– Это давно было, – поправился я, – более тридцати лет назад.
Ольга посмотрела на Кирилла-писателя.
– Звонок из прошлого?
– Да, – согласился он и тут же спросил:
– Так вы были знакомы с предыдущими хозяевами дома?
Я вздёрнул плечами.
– И да, и нет…
– Это как понимать? – удивилась Ольга.
Пришлось внести в мой ответ необходимое уточнение.
– Меня сюда когда-то привёл один пожилой человек. Он раньше жил неподалеку. А этих жильцов он знал, и они его тоже. Вот собственно и всё.
– А зачем он привёл вас сюда? – уточнил Кирилл-писатель.
Я вздохнул.
– Это долгая история.
– Ладно, – согласился мой собеседник, – нам она, скорее всего, не интересна. Но с какой целью вы снова сюда пришли?
Я опять вздёрнул плечами.
– Так сразу и не скажешь. Ноги сами привели…
Ольга подозрительно посмотрела на мои ноги. Под её взглядом я даже сделал небольшой шажок назад.
А Кирилл ещё раз посмотрел визитку и уточнил:
– Так вы и в самом деле строитель?
Я утвердительно кивнул головой.
– Да. Всю жизнь работал на стройках. Мотался по объектам из города в город. А сейчас осел в Балаклаве. Это недалеко отсюда. Вспомнил, как в юности бывал в здешних местах. Вот и решил посетить этот дом.
Ольге моё объяснение, очевидно, понравилось, ибо она неожиданно сказала:
– Это хорошо, что строитель. Тебе ведь нужен был такой человек.
Кирилл вздохнул.
– Нужен… Но какой от него прок? Он ведь уйдёт через минуту, и мы его больше никогда не увидим.
– А