Осень в розыске. Мария Фомальгаут
думаю, а не поторговаться ли, тут же спохватываюсь, что торговаться уже поздно, надо действовать…
– Вот что… Отнесете эту руку в Первоград, оставите в ратуше… Триградом я сам займусь…
Смотрю в окно на то, что осталось от Двуграда, а ведь он верно как будто перестал разрушаться после того, как здесь появились эти окаянные руки…
…уже готовлюсь оставить руку под стеклом витрины, уже готовлюсь сказать себе, что теперь город буде спасен – когда замечаю что-то на стене, почему не видел раньше, наверное, недавно появились, гравюры, гравюры, гравюры, узнаю знакомый стиль, узнаю знакомые штрихи, что-то мне это уже не нравится…
– Откуда? – спрашиваю как можно спокойнее.
– Торговец…
Киваю, так я и думал…
– Это он вам продал?
– Нет… не продал… это он сам рисует.
Мир переворачивается у меня перед глазами:
– Ч-что вы сказали?
– Сам… рисует… талантище парень, мы у него который раз уже заказываем…
Страшная догадка так и подбрасывает меня на месте, вот ведь черт, это же надо было так опростоволоситься… В отчаянии хватаю злополучную руку, высохшую, почерневшую, бросаю в пламя очага, пропади оно все пропадом, пропади, пропади, пропади…
То, что осталось от города, окружает меня – теснее, теснее, жмется под мою защиту, как будто я могу защитить город от того, неумолимо подступающего со всех сторон. В отчаянии перебираю книги, книги, книги, как будто они могут дать мне пусть даже не ответ на все вопросы, но хотя бы какую-нибудь подсказку – нет, ничего, ничего, никто еще не сталкивался с такой напастью, как мы. Открываю наугад уже сам не знаю, что, читаю, что-то знакомое, Ча Родей, так это не выдумка, что ли, это правда, что ли, да ну вас совсем, это не может быть правдой, вот и фотография его, ага, все-таки две руки, и нечего мне тут мозги пудрить…
…помимо всех прочих возможностей у Ча Родея была уникальная способность – искривлять время и одновременно находиться в нескольких местах сразу, что позволяло ему…
Ёкает сердце.
В нескольких местах сразу…
Руки… одна, две, три, четыре, миллион…
Руки, пылающие в пламени очага…
Понимаю, что все случилось, окончательно, безвозвратно, неумолимо, обнимаю то, что осталось от города, понимаю – не сберегу…
Как стать признанным гением
– Вы. Гений, – говорит он.
Вздрагиваю. Нет, я-то, конечно, знаю, что я гений, но другие-то об этом не знают, чтобы вот так откровенно… Или это он всем говорит, чтобы… чтобы не знаю что, такими словами только огорошить можно.
– Вас. Не. Признают, – добавляет он. Говорит, тщательно чеканя каждое слово, видно, слова для него слишком непривычны, вот он и старается отчеканить каждое слово до блеска, чтобы видно было из соседней галактики.
Киваю. Уж с этим-то я смело могу согласиться, не то что с первой фразой.
– Вы. Непризнанный. Гений.
Снова киваю. Кажется, он понимает,