Оборотень по объявлению. Майконг. Наталья Буланова

      Я резко повернулась, задела маской другую трубу, сварочная защита слетела с головы. Только не это!

      Забиралась я на пятиметровую конструкцию долго, а вот слетела вниз за несколько секунд. Только бы уцелела! Да не я, а маска!

      – Эй, ты там давай осторожней! – Сеня попятился, давая мне спрыгнуть.

      – Ты же крепкая, ты выдержишь… – шептала я, не сводя глаз с лежащей на земле маски.

      Треснутое зеленое стекло обзорного окна поймало луч света, и я запнулась.

      – Твоя мама звонит! – протянул телефон Сеня, пока я медленно опускалась на корточки.

      Я взяла телефон и маску в руки одновременно.

      – Игнорируешь меня? – взвизгнул мобильный голосом мамы, и уголки моих губ поползли вверх.

      Я провела пальцем по разлому, по затертым кнопкам внутри маски и приложила ее к лицу, глядя через зеленое стекло. Теперь мир вокруг был поделен на неравные части.

      – Что-то с Юлей? – Мой голос прозвучал немного приглушенно.

      – Только о сестре беспокоишься? Мать тебя совершенно не волнует? Полку не прибила, плинтус отходит, кран течет! И скажи: почему не оставила мне денег на маникюр? Три раза напомнила!

      Я посмотрела на свои руки. Через аметистовое стекло они казались очень даже ничего – ни мозолей не видно, ни кровавых заусенцев.

      – Нету. – Я издала губами совершенно некрасивый пукающий звук и сняла маску. Руки повернула так, чтобы не видеть своих пальцев.

      – Вынуждаешь мать бомжихой ходить? Не стыдно? – Я так и видела, как мама оскорбленно задрала подбородок.

      Я широко улыбнулась и боковым ползунком уменьшила громкость микрофона. Убрала телефон в карман спецовки и провела рукой по неожиданно мокрой щеке.

      – Плачешь, что ль? Да хорош! – Сеня открутил крышку от бутылки воды и жадно отпил, протянул мне.

      – Дождь, наверное. – Я подняла голову и выставила язык, будто хотела поймать капельку влаги, как в детстве. – Как твои малыши? Как жена?

      – А? Да все хорошо… Свет, тут моя Ленка тебе платья передала! Говорит, что поправилась, больше не влезает. – Слесарь увидел, что я открыла рот для возражения, и тут же добавил: – Если не возьмешь, то я на помойку отнесу. Моя новый комод купила, вещи не помещаются.

      – Ну, если так, то Юльке заберу. Вырастет, может, наденет. – Я прижала маску к груди и закрутилась вокруг оси, будто в бальном платье. Сделала реверанс: – Благодарю.

      А, нет, надо было как джентльмен прижать руку к груди, а второй рукой – с маской, будто со шляпой, отвесить поклон. Кто-то забыл, кто в семье кормилец, а кто красотка.

      – Вот и правильно. Я не очень в этом разбираюсь, но жена говорит, что фасон вечный. Ты тоже надела бы, а то никогда на тебе юбки не видел. Хорошо хоть, волосы на месте!

      Я вытащила русую косу из-под ворота спецовки. Потрепала кончик, похожий на беличье ушко.

      – Отцу нравилась коса. – Я прижала маску крепче, чувствуя, будто трещины не по стеклу пошли, а по душе.

      Сеня почесал затылок и махнул рукой в сторону огромного железного контейнера, который заменял и раздевалку, и столовую, а иногда и зону отдыха.

      – Я пакет в бытовке оставил! Все уже переоделись и уехали, так что разбирайся спокойно. А я домой, голодный как собака! – Сеня покосился на мои руки и поджал губы. – И это… Начальству передам, что ты согласна на новую маску.

      ***

      И как только в этом ходят по своей воле? Последний раз надевала платье лет десять назад на выпускном в начальной школе.

      Я со скрипом души поправила перекрученную ткань на талии и вышла из метро.

      – Папа, смотри, тетя в платье и в кроссовках! – Малыш лет четырех наступил мне на потрепанный мысок из уже серого кожзама и испуганно подпрыгнул на месте. Смотрел он на меня как на огнедышащего дракона – будто вот-вот пульну огнем – и очень этого ждал.

      – Просто это очень современная тетя! Простите его, девушка, – раскаялся за двоих молодой отец.

      – Ничего. – Я подмигнула мальчику и достала из пакета, словно зайца из шляпы, сварочную маску. – Просто я ничего не понимаю в моде!

      Городские стиляги действительно давно отправили туфельки на пыльную полку и надели кеды под платья и юбки, вот только не такие толстые, поролоновые, обшарпанные, как были на мне. Ни одна модница не вышла бы в таком виде из дома, даже под страхом смертной казни. Но то они, а то – я.