Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк. Виталий Останин
льше.
Поэтому я удрал в Первомайский парк. В отличие от Городского, здесь было тихо, а старые сосны давали тень от утреннего осеннего солнца. Присел на лавку, прикрыл глаза и вырубился. Натурально! Проснулся от телефонного звонка и несколько секунд пытался сообразить, что же за звук вырвал меня из блаженной дремы.
На экране высветились буквы, складывающиеся в слово «Сам», и рядок цифр федерального номера. «Когда это я его так обозвал?» – мелькнула мысль. Скользящим движением пальца я провел зеленую иконку вправо.
– Да, – произнес я хрипловато.
– Ты пьяный, что ли, Игорь?
– С чего вы взяли, Николай Олегович? – добавив в голос немного обиды, ответил я.
– Голос хриплый, вот и подумал, – сообщил мне губернатор Амурской области. – И на совещании тебя нет. Что-то случилось?
– Все в порядке…
«Какое совещание? Утром после выборов? Да все еще пьяными валяются!»
В вопросе губернатора не было ни капли заботы. Просто вежливая формулировка, за которой, к бабке не ходи, сейчас последует…
– Живо ко мне. Люди ждут.
С минуту я тупо пялился на экран смартфона, разглядывая экран блокировки, – абонент отключился. Затем мотнул головой, поднялся и зашагал к парковке. Спокойно, хотя хотелось в голос заорать: «Какого хрена вам еще от меня нужно! Какое на хрен совещание! Победил – спи до обеда и не люби людям мозги!» Но пресс-секретарь губернатора, к тому же прошедшего на второй срок, не может позволить себе таких реакций. Спокойствие, собранность, рассеянная полуулыбка – образ, который я не снимал уже черт-те сколько лет. И совещание, пусть бы я о нем ничего не помнил, не повод менять привычки.
На парковке со мной случился конфуз. Я не смог найти свою машину. И главное, не сказать, что стоянка была забита: пять авто всего! Может, не здесь поставил? Да нет же, здесь! Или нет? Долбаные выборы! Долбаная нервотрепка! Мозги не варят уже от слова совсем!
Некоторое время я перебегал глазами с одной машины на другую, краем сознания фиксируя какую-то неуловимую странность, но не в силах зацепиться за нее и понять, в чем, собственно, дело. Потом плюнул, сунул руку в карман пиджака и вытащил брелок сигнализации. На короткое нажатие отозвалась чужая машина. Морковного цвета кроссовер, одновременно что-то напоминающий и совершенно не знакомый.
– Что за хрень творится? – пробормотал я.
С некоторой опаской подошел к машине, тронул зачем-то зеркало заднего вида.
У меня был серого цвета кроссовер «Инфинити». Это авто чем-то на него походило, но и отличалось в то же время. «Финька» дутая, вся состоящая из плавных обводов, с хищной мордой. Эта морковка тоже была хищником, но с резким силуэтом акулы. Немного походила на «Ровер», до того как его зализали до женского джипа. Я в машинах разбирался, но эта модель была мне незнакома.
Бормоча под нос маты, я пошел вокруг автомобиля, высматривая что-то, сам даже не знаю что. На радиаторной решетке красовался незнакомый логотип. Он походил на значок «Фольксвагена», только перевернутый наоборот, отчего читался как символ московского метрополитена. Дойдя до бампера, я обнаружил еще один такой же логотип. И надпись хромированными буквами на русском языке: «Москвич В-8».
– Приплыли… – произнес я без выражения.
Резко захотелось курить, будто и не было тех двух лет со дня, когда я навсегда отказался от этой мерзкой привычки.
Это не моя машина. Это вообще хрен знает что за машина. «Москвич» – ха-ха! Он же закрылся лет пятнадцать назад, этот завод. «Москвич» – это ведро с гайками и нелепым форм-фактором, а не сверкающий хромом и лакировкой безумно дорогой на вид кроссовер!
Розыгрыш? Но кому бы… Нет, какой розыгрыш! Это же сколько сил и денег надо потратить, чтобы потом выпрыгнуть из кустов с криком: «Повелся!» Может, сон? Может, я сплю на лавке в Первомайском парке и мое подсознание подкидывает мне эти бредовые картинки? Хотя ощущение-то такое, что не сон. Очень все реалистично! Ветерок, трели птиц, тепло нагревшегося на солнце металла под рукой. Щипок за предплечье тоже противоречил этой версии.
«Документы!» – окрылила меня спасительная мысль. Из внутреннего кармана пиджака я вытащил портмоне и, бормоча «сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним!», открыл его.
Водительские права. Мои – лицо и Ф. И. О. на ламинированном пластике принадлежат мне. Техпаспорт… Твою мать! Что за хрень! Сделанная принтером запись свидетельствовала о том, что автомобиль «Москвич В-8», 2016 года выпуска, с регистрационным номером КБТ 88-88, оранжевого цвета, принадлежит мне.
И никого, блин, вокруг! Ни прохожего, ни дворника, ни работника парка. Ни одной живой души, к которой можно подбежать и – да плевать уже на статус с образом! – спросить: «Что происходит? Вы видите эту машину?»
Паника поднялась где-то в животе и волной устремилась в грудь, заставляя сердце стучать в ритме африканских барабанов. Усилием воли и давно нажитым навыком держать лицо в любых обстоятельствах я сумел ее удержать и запереть в куб с пуленепробиваемыми стенками. Игнорируя удары, доносящиеся