Поцелуй медузы. Виктор Евгеньевич Рябинин
отмечали день морской пехоты. Сегодня как раз 27-е, и потому ничто и никто не смогут помешать ему должным образом соблюсти многолетнюю традицию. Не зря же девиз морпехов еще с петровских времен гласит: «Там где мы, там победа!».
Непосредственно поучаствовав в качестве пушечного мяса в двух военных кампаниях в Чечне, Макс лично убедился, что за помпезными и патриотичными речами руководящей государственной верхушки ровным счетом ничего не стоит – одни сплошные слюни и мыльные пузыри.
В северном гарнизоне Спутник, где базировалась его 61-я отдельная Краснознаменная Киркенесская бригада морской пехоты, с первыми выстрелами в Грозном пошли разговоры и о возможном участии в этой бойне «черных беретов». Поговаривали, что за всю бригаду в Чечне будет отдуваться отдельный десантно-штурмовой батальон, или, по-военному, ОДШБ. Многие офицеры хорошо понимали, что это означает, и потому стали морально готовиться к худшему и отправлять семьи в Среднюю полосу России. Макс к тому времени не был обременен семейными узами, поэтому решил положиться на судьбу: как будет, так и будет.
Известие о том, что в ночь с 20-го на 21-е января планируется переброска батальона на Кавказ, особого шока не вызвало. Причиной тому явилось элементарное отсутствие правдивой информации. Никто толком не знал, что же конкретно происходит в Грозном. О кровопролитных боях и многочисленных потерях федеральных войск в программе «Время» – по существу, самом главном официальном источнике информации того времени, – постыдно умалчивали. Спутник готовился к перекрытию дорог и осуществлению паспортного контроля. Наивно верилось, что внутри твоей страны не может быть серьезных перестрелок, не говоря уже о полномасштабной войне.
Но долго в этом мире ничего скрыть не удастся. Гибель в Грозном в новогоднюю ночь практически всей Майкопской мотострелковой бригады отрезвила моментально. Первой мыслью в голове пронеслось: значит, там убивают, причем беспощадно, бесцельно, целыми взводами, ротами, батальонами и бригадами.
Седьмого января в Спутнике сыграли тревогу. Стало ясно, что ситуация в Грозном вышла из-под контроля. Вечером ОДШБ находился уже на аэродроме в Оленегорске, откуда самолетами был спешно переброшен в Чечню. Прямо из Моздока роту Максима на вертолетах доставили в Грозный, где вовсю кипел бой и было не разобрать, где свои, а где чужие. Макс со своими ребятами с ходу оказался в эпицентре той бойни. С каждым выстрелом «калаша» и залпом гранатомета РПГ-18 «Муха» маховик войны раскручивался все сильнее, а жернова потерь перетирали в муку небытия сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, посланных на смерть первым российским президентом и его хвастливым министром обороны, которого иначе, чем Паша-Мерседес, никто в Чечне не называл. Появились первые потери и среди морских пехотинцев из Спутника.
К концу 95-го года в чеченской кампании погибли 64 «черных берета». Но тогда это было неважно, и приказы по захвату каждой улицы и дома выполнялись ценой жизни обычных российских парней, которым просто не повезло