На Далекой Звезде. Часть 4. Ольга Ведилова
ний, каким только может быть сон, если легли с тяжелым сердцем далеко за полночь. Вдруг это забытье разорвал незнакомый голос, и он повелел: «Проснись!». Дрема ушла мгновенно, как вода убегает сквозь раздвинутые пальцы, и сознание проснувшейся пленницы стало удивительно ясным, словно ей довелось хорошо выспаться перед тем, как она услышала странный приказ.
Растерянно проведя руками по невымытому лицу, Алина медленно села на лежанке. Где-то рядом, несомненно, присутствовало что-то странное, но где? Вокруг все оставалось, как прежде: девушку окружала тесная мастерская, выделенная ей для занятий живописью. Слабо тлели светящиеся камни. На стенах различались уже высохшие холсты. Только одно, последнее полотно еще не сняли с пахнущего красками мольберта. Полутьма не позволяла различить изображение, но девушка знала, что там, на только что законченной картине, красовался ночной пейзаж, расцвеченный яркой звездой, падающей с глубокого синего неба в темные массивы деревьев. Это чарующее зрелище открылось пленнице из окна мастерской несколько дней назад и так увлекло ее, что она сразу взялась за работу. Вчера на холст легли последние штрихи, и это было сделано настолько поздно, что художница не дошла до кровати в жилой комнате. Не раздеваясь, девушка устроилась отдохнуть прямо в мастерской. Она пребывала в забытьи, пока ее не разбудило что-то необычное. Нечто.
Это что-то, возможно, находилось где-то внутри Зелхома. Пленнице смутно показалось, что откуда-то донеслась мелодичная песня на неведомом языке. Однако фразы не различались. Конечно: все отверстия в комнате были закрыты тяжелыми ставнями и дверями. Звуки почти не проникали сюда.
«Сказка, мираж», – слабо улыбнулась Алина. Пошатываясь, она в полутьме на ощупь добралась до окна и с любопытством открыла ставень. Снаружи виднелся кусок замкового двора, часть крепостной стены и лес вокруг Зелхома. Никаких певцов, только стража у ворот. Вокруг разливался молочно-белый рассвет, и над пушистыми зеленовато-синими деревьями уж показался верхний край ослепительного диска. Все привычно глазу, вот только… Ворота были открыты. Охранники внизу вели себя на редкость странно. Они не двигались и стояли в неестественных позах, с вытянутыми руками, как превращенные в соляные столпы.
Забеспокоившись, девушка зажгла светильник, снова закрыла окно ставнем, остановилась и прислушалась. В мастерской имелась дверь во внешний коридор, никогда не отворяющаяся по воле пленницы, только по воле тюремщиков, чтобы впустить-выпустить кого-то, внести-вынести что-нибудь или вывести затворницу под конвоем на прогулку с возвратом через недолгий час. Довольно часто за этой преградой шумели и кричали, но в то утро снаружи царила загробная тишина. Пленнице сделалось страшно перед тем неведомым, что, кажется, проникло в дом и надвигалось извне.
Алина подкралась к внутренней двери в жилую комнату, чтобы спрятаться там. Внезапно в коридоре зазвучали весомые шаги, и они быстро приблизились к мастерской. Подобно небесному грому, ударился об пол тяжелый засов, запирающий дверь с другой стороны, и обе половинки двери в коридор распахнулись, как от порыва сильнейшего ветра! В комнату важно вступил высокий полный седовласый незнакомец в простом костюме, штанах, куртке и башмаках, и медленно приблизился к съежившейся госпоже Эрини.
Незваный гость ласково промолвил сильным и звучным голосом:
– Слава Тисане! Не бойся, Алина! Я пришла не со злом!
Страх у девушки сразу же пропал, будто его убрала могущественная рука. Итак, мужеподобный гость являлся женщиной. Да, у дряблого пожилого лица с двойным подбородком и обвисшими щеками были довольно мягкие черты. Пришелица выглядела некрасивой и даже смешной в молодцеватом мужском одеянии, но потешаться над ней не хотелось. Слишком властно и уверенно смотрели ее очи. Нечеловеческие глаза! Круглые, изумрудные, с узкими вертикальными зрачками. Глаза, которыми уже несколько столетий летописцы, художники и скульпторы наперебой наделяли легендарных риамид. Убедившись в произведенном эффекте, гостья усмехнулась. К испугу девушки, зубы обоих рядов пожилой женщины сужались книзу. Из-под верней губы вылезло два особенно длинных клыка. Дьявольская морда…
Несмотря на то, что встреча оказалась неожиданной и пугающей, Алина инстинктивно поверила, что ей действительно не желают гибели, и взяла себя в руки:
– Слава Тисане! Я Алия Эрини из Ринии. С кем имею честь?
– М-м-м, обращайся ко мне… Ламм-ии. Гордись! Это часть моего настоящего имени. Я редко представляюсь им! Я из того народа, что породил риамид. Мы необычные люди. У нас особая сила.
– Да, само собой… Как же иначе! Ведь у Вас такие глаза! Я очень рада познакомиться с Вами… Я тут в плену… Меня держит здесь савелар Виларон. Кто мне обычно никого не пускают. Тюремщики будут недовольны тем, что Вы зашли ко мне.
– М-м-м, Алия, мне безразлично их мнение. Да и они сами.
– Ага! Мне тоже! Ох, госпожа Ламм-ии, Вы знаете, я всегда увлекалась риамидами! Стойте! Коль скоро Вы обладаете большим могуществом, сможете помочь мне уйти из этой проклятой тюрьмы?!
– М-м-м, я, собственно, собираюсь это сделать! За этим я и пришла сюда. Алия из Ринии, собери свои вещи и следуй за мной!
– Но