Темные легенды. Антология русского хоррора. Антология
сжигаешь в одно касание и равнодушно отворачиваешься, скользя взглядом мимо.
Знакомая рука опускается на припорошенный теплым пеплом рубильник – и с силой опускает его вниз.
Пора домой.
V. Напролом
Вдох – всего лишь движение ребер. Стоит замереть в крайней точке – и захватывает дух.
Цедишь воздух медленно, с отстраненной незаинтересованностью.
– Ты повернутый!
– …в себя.
– Если бы. Каждый раз – наизнанку, до хрипа в саднящем горле, до искусанных костяшек обеих рук.
– Не препарируй!
– Это должно стать девизом, предшествующим каждой встрече.
Ведешь раскрытой ладонь по мрамору стен. Прохлада ласкает разгоряченные пальцы. Прорисовываешь узоры и прожилки, касаешься губ – словно перенося отпечаток с неодушевленной поверхности на мягкую податливую плоть.
Смена текстур и ракурсов.
Застывшие плечи, напряженная фигура, стиснутые зубы.
– Ну что опять случилось?
– Он не помнит меня!
– Это не навсегда, ты же понимаешь…
– Нет! Я потерял его, между молчаниями и песнями взахлеб – не о нем.
С размаху впечатываешь кулак в клавиши. Комнату под самый потолок накрывает диссонансным гудением. Оно проникает в рамы и стекла, впивается в балки, как рассерженный рой.
– Просто играй.
– Я… не могу. Я не знаю о чем.
– Вот об этом.
Пальцы касаются клавиш и бессильно соскальзывают вниз. Еще раз, еще. Беззвучие приобретает ритм, выверенность и четкость.
На стене прорисовывается знакомый силуэт. Аплодирует. Посылает воздушный поцелуй. Скользит тенью к твоим ногам.
VI. /Не/подвижность
Шаг /за раму/.
– Ну что тебе вечно не сидится?
– Я только посмотреть.
– … Только спросить, только добавить пару штрихов. А потом доморощенные критики интересуются, что символизирует двойная луна над лесом. И что я должен им отвечать?
– Ну подумаешь, просто неудачно сел в краску.
– Еще скажи, что это я во всем виноват, приложив тебя о мольберт.
Пожимаешь плечами:
– С кем не бывает.
– С луной. Жопской. Цвета индиго!
– А по-моему, концептуально получилось.
– Ни слова больше, или я за себя не ручаюсь!
Визави яростно накладывает новый цветовой слой, словно нанося точечные удары. Подставляешь ладонь – на границе с подрамником. Кисть замирает и после паузы перекидывается на новый объект.
Запястье, локоть, скулы.
– Раздевайся.
– Испортим шедевр.
– Тебя ничем не испортишь.
– Ну да, поздно уже, – смеешься, запрокидывая голову – и замираешь, почувствовав отточенный мастихин под подбородком.
Медленно стягиваешь футболку, вздрагиваешь, когда кисть щекотно пробегает по ребрам.
– Вдохни еще раз. Сильнее. Не дыши. Выдохни. Смотри!
Поворачиваешься к зеркалу: нарисованное пламя пульсирует