Аномалия Дорадо. Фарид Джасим
глаза заблестели, – Готовность восемьдесят девять процентов!
Пылающая сиреневая стена, теперь прямая, уходящая по всем направлениям в бесконечность, глотала звезды и планеты, туманности и галактики, и с каждым мигом приближалась к капсуле. Гадот приказала активировать термоядерные двигатели, несмотря на то что их использование одновременно с аннигиляционными могло привести к мелтдауну всей системы. Но в нынешней ситуации риск был оправданным.
«Орион» стал увеличивать скорость, подбираясь к отметке в 90% световой, и приближение аномалии замедлялось. Но не прекращалось. Капсула мчалась сквозь пространство, однако фиолетовая стена упрямо догоняла беглецов.
Клим обливался потом. Сжав кулаки, он отслеживал показания ВИС; та настойчиво предупреждала о скором обрушении двигательных установок, которые едва выдерживали напряжение двух одновременно работающих систем. Прошла еще минута, датчики показали готовность концентраторов на 96%.
– Сейчас прыгнем, – прохрипела Зоя. Ее бледная кожа пошла багровыми пятнами, крылья носа нервно подрагивали. – Еще чуть-чуть…
Когда Клим принимал изображение из кормовой камеры, его взору представало лишь ослепительное сиреневое сияние – больше не было видно ничего. Передняя же камера демонстрировала обычный космос и спиральный диск Млечного Пути – вроде бы близкого (чуть ли не рукой подать!), но совершенно недосягаемого.
– Девяносто семь процентов… – сдавленным голосом сообщила капитан.
– Ну же, ну! – рокотал Леванов.
Клим с ужасом обнаружил, что пузырь истинного вакуума подполз к корме капсулы почти вплотную.
ВИС объявила общую тревогу в связи с возросшим риском мелтдауна. Стены капсулы загудели, пол завибрировал так, что желудок тотчас отозвался тошнотой. Электроснабжение отказало, и на мгновение стало темно, затем вспыхнуло красное аварийное освещение. Зазвучала сирена, ВИС рекомендовала всем членам экипажа, кроме пилота, и пассажирам немедленно изолироваться на нижнем ярусе в отсеке безопасности – его защищал кожух из сверхкрепких сплавов, который мог выдержать нагрев до миллиона градусов, а также предохранял от потоков гамма-лучей высокой интенсивности. Но никто из людей не пошевелился, все наблюдали за датчиком готовности концентраторов, который дополз до 98%.
– Сейчас… сейчас… – шептал Клим.
Стена поделила всю видимую Вселенную надвое: одна ее половина горела сиреневым, а другая безмятежно мерцала звездами и галактиками, словно не происходило никакой катастрофы и не близилась их гибель. Казалось, космос не замечает ничего вокруг и пребывает в наивной уверенности, что все нормально, – как было последние тринадцать с половиной миллиардов лет его истории.
ВИС показала заветные 99% готовности концентраторов, и Клим задышал глубоко, будто собирался нырнуть под воду. В голове билась единственная мысль: еще несколько секунд, буквально несколько секунд, и все – прыжок!
Пузырь приблизился вплотную, коснулся капсулы, и в этот миг аварийное освещение погасло, вибрация