Десять дней октября. Алексей Поселенов
поставь, сами чаю себе сделайте. Дядя Артём вам пряников купил с конфетами. Берите к себе их туда, а нам тут не мешайте. У нас тут взрослые разговоры. – Она протянула сыну коробку с конфетами. – На, держи.
Светка сама разлила по рюмкам и протянула свою к Артёму:
– Давай, Артёмка, за тебя. А этой не оставляй ничего, пополам дели всё, как по закону положено. Потом же тебе ещё и алименты платить придётся.
– Да тебе-то какое дело? – подал слово со своего места Пётр. – Пусть сам решает, не маленький. Оставлять, не оставлять… Вечно лезешь, куда тебя не просят со своими советами.
– А чего это ты её защищаешь, Эльвирку эту, а? – накинулась на мужа Светка. – Ты–то чего тут вякаешь? Тебя вообще никто не спрашивает. А Артёмке мы здесь новую бабу найдём, деревенскую, нормальную, а не фифу городскую. – Светка, похоже, в данный момент совсем забыла, что сама была родом из города.
– Ну нет, – покачал головой Артём. – Мне сейчас голову в этот хомут пихать ни к чему. Я один пожить хочу, ну их всех в баню.
Незаметно за этой пустой болтовнёй и препирательствами допили первую бутылку. У Светки уже вовсю блестели глаза, она явно захмелела, но, похоже, только входила в кураж. Пётр с Артёмом были заметно трезвее и молчаливее.
– Как там тётя Лариса поживает? – Артём посмотрел на брата.
Тётя Лариса была матерью Петра. Она три года назад схоронила своего мужа Дмитрия. Врачи так толком и не сказали от чего тот умер – как-то быстро сгорел человек за каких‑нибудь три месяца и всё. В больницу ложиться отказался, так дома и помер на своей кровати. Жила тётя Лариса в этой же деревне на соседней улице.
– Да, вроде, нормально, – Пётр пожал плечами.
– Чего ей сделается? Она ещё всех нас переживёт, – опять вставила свои пять копеек Светка. У неё со свекровью отношения не заладились с первых лет, и общались они мало.
– Она одна или сошлась с кем?
– Одна.
– Так и не разобрались, отчего дядя Дима умер?
– Нет, – покачал головой Пётр. – Да кто там разбираться будет… Кому оно надо-то? Помер, да и всё.
Какое-то время посидели молча. Светка о чём-то задумалась, вертела в руках пустую рюмку, Пётр хмуро курил возле печки, а Артём смотрел в окно на стоявших чуть в стороне от дома двух тёток, болтавших друг с другом и активно при этом жестикулировавших.
– Дядя Гена говорит, сам виноват, что так вышло, – Артём решил поделиться тем, о чём говорили вчера с дядькой. – Дескать, не разобрался в Эльвире своей, женился, так чего сейчас на неё бочку катить? Дескать, она всегда такая была. Пожалеть, говорит, её нужно, потому как ещё аукнется ей это когда-нибудь.
– Дурак ваш дядя Гена, – ухмыльнулась Светка. – Он всё добренького из себя строит. Ага, жди, когда ей там аукнется. А сам с голым задом останешься. Я не помню, когда уже, встретила его как-то возле магазина на «площадке», разговорились, так он начал мне про любовь какую-то толковать. Какая к чертям собачьим любовь?! Где он нашёл её, любовь эту? Запомни, Артёмка – всем на всех наплевать, каждый только о себе думает да под себя гребёт. Любовь… Стою́ тогда, смотрю на