Поллианна. Элинор Портер
– Нэнси!
– Да, мэм? – бодро откликнулась Нэнси, продолжая полоскать кувшин.
– Нэнси, – голос хозяйки звучал очень строго, – когда я обращаюсь к тебе, ты должна немедленно отложить все дела и внимательно слушать, что я тебе говорю.
Нэнси покраснела от смущения. Она быстро поставила кувшин рядом с раковиной, но чуть его не перевернула, случайно задев тряпкой, отчего смутилась еще сильнее.
– Конечно, мэм. Да, мэм, – пробормотала она, ставя кувшин на место. – Я продолжала работу лишь потому, что Вы сегодня утром сами велели поскорее закончить с мытьем посуды.
Хозяйка нахмурилась.
– Нэнси, довольно. Ты можешь выслушать меня внимательно, без пререканий?
– Да, мэм, – подавила вздох Нэнси.
Сможет ли она когда-нибудь угодить этой строгой даме? Раньше Нэнси не приходилось подрабатывать. Но после того как ее отец неожиданно скончался, больная мать осталась одна с четырьмя детьми, и Нэнси, как старшая из них, была вынуждена хоть как-то помогать семье. Поэтому она несказанно обрадовалась, когда нашла место на кухне в большом доме на Холме. Сама она была из района Куличек, в нескольких милях отсюда, и о мисс Полли Харрингтон слышала лишь как о хозяйке старинного поместья Харрингтонов и как об одной из самых зажиточных жительниц этого города. С тех пор, за два месяца работы, Нэнси открыла для себя, что мисс Харрингтон была чопорной дама с угрюмым лицом, которая хмурилась при звуке упавшего на пол ножа или хлопнувшей двери. Но даже если ножи лежали на своих местах, а двери не хлопали, улыбка все равно никогда не появлялась на ее лице.
– Когда разделаешься с обычными утренними обязанностями, – продолжала мисс Полли, – приведи в порядок комнату в мансарде, что напротив лестницы, и застели там детскую кроватку. Хорошенько подмети и вымой пол. Само собой, после того, как вытащишь все из сундуков.
– Хорошо, мэм. А куда перенести вещи из сундуков?
– В дальнюю часть мансарды…
Мисс Полли задумалась, а затем добавила:
– Впрочем, я могу сразу тебе сказать, в чем дело. Ко мне переезжает моя племянница, мисс Поллианна Виттьер. Ей одиннадцать лет, и это она будет спать на мансарде.
– Мисс Харрингтон! Сюда приедет девочка? Как здорово! – воскликнула Нэнси, вспомнив о своих младших сестренках, которые озаряли солнечной радостью ее родной дом на Куличках.
– Здорово? – желчно откликнулась мисс Полли. – Пожалуй, это не самое уместное слово. Однако я, как порядочная родственница, намерена сделать для нее все, что предписывает мне долг. Надеюсь, никто не сможет упрекнуть меня в отсутствии доброты.
Нэнси словно водой окатили.
– Разумеется, мэм. Я просто подумала, что девочка в доме могла бы стать для вас… утешением.
– Спасибо, – сухо ответствовала дама. – Я не нуждаюсь в утешении.
– Но вы ведь хотите взять ее к себе, – рискнула предположить Нэнси, – дочь…вашей сестры?
Нэнси чувствовала, что должна подготовить благоприятную почву к приезду этой маленькой одинокой девочки.
Мисс Полли надменно вскинула голову.
– Вот еще скажешь! То, что моей сестре хватило ума выйти замуж и нарожать никому не нужных в этом и без того переполненном мире детей, еще не значит, что я должна хотеть о них заботиться. Другое дело, как я уже заметила, что я не забываю о своем чувстве долга.
– И смотри мне, чтоб в углах не осталось пыли, – строго закончила мисс Поли и вышла из кухни.
– Да, мэм, – со вздохом сказала Нэнси, и вновь принялась за почти высохший кувшин, который теперь нужно было заново полоскать.
Вернувшись в свою комнату, мисс Полли вновь достала то самое письмо, которое два дня назад пришло из далекого западного городка и принесло ей неожиданное и неприятное известие. Письмо было адресовано мисс Полли Харрингтон, Белдингсвиль, Вермонт и содержало следующий текст:
«Уважаемая госпожа Харрингтон! С прискорбием сообщаю Вам, что преподобный Джон Виттьер скончался две недели назад, оставив единственного ребенка, девочку одиннадцати лет. Из какого-либо имущества она унаследовала от отца лишь несколько книг, ибо, как Вам, несомненно, известно, покойный был пастором маленькой церкви при миссии и получал весьма скромное жалованье. Таким образом, дальнейшая судьба его ребенка совершенно неясна.
Я полагаю, что безвременно упокоившаяся жена преподобного Джона Виттьера приходилась Вам сестрой. Он рассказывал мне, что Ваши семьи пребывали не в лучших отношениях. Тем не менее, он верил, что, в память о Вашей покойной сестре, Вы пожелаете принять ее дитя, чтобы воспитать сироту у себя на Востоке, где ее корни и родня. Исходя из этого, я к Вам и обращаюсь.
Ко времени, когда Вы получите это письмо, девочка будет готова к отъезду, если Вы изъявите желание принять ее. В этом случае мы были бы Вам очень признательны за незамедлительный ответ, поскольку одна местная супружеская чета как раз собирается в Ваши края. Эти люди могли бы довезти девочку до Бостона, где посадили бы ее на Белдингсвильский