Головоломка. Франк Тилье

      Вся медицинская бригада, занимавшаяся Люкой Шардоном, собралась вокруг его кровати, они убрали все электроды электроэнцефалографа. Показатели электрокардиографа и других аппаратов свидетельствовали о стабильности состояния.

      Пациент, пристегнутый к кровати ремнями, пришел в сильнейшее раздражение.

      – Я буду говорить только с моим психиатром, а все остальные пусть уйдут. Пожалуйста…

      Палата мгновенно опустела. Люка Шардон попробовал поднять голову, но не смог.

      – Не пытайтесь, – сказала Санди Клеор. – Вы долго были в тяжелом состоянии, так что пройдет немало времени, прежде чем ваши мышечные рефлексы восстановятся.

      – Ну да, а ремни очень кстати, они не дадут мне упасть или пораниться, так?

      Психиатр присела на край кровати и убрала со лба пациента прядь светло-каштановых волос. Красивая молодая женщина – на вид не больше тридцати – была без халата: больница, где лежал Люка, находилась в сотне километров от Отделения для сложных больных[1], в котором она работала.

      – Не стоит иронизировать, Люка, это для вашей же пользы, иначе нельзя.

      – Чушь! Все возможно, если захотеть.

      – Как вы себя чувствуете?

      Он взглянул в окно, повернул голову и посмотрел прямо в глаза своему врачу, в очень красивые темно-голубые глаза.

      – Скажите, доктор Клеор, как долго вы пытались меня лечить – до перевода сюда?

      – А вы не помните?

      – Нелепый вопрос… как сумасшедший может что-то помнить? Реальность и время – понятия, ничего не значащие для безумцев, разве вы этого не знаете?

      Клеор задумалась. Речь и рассуждения пациента показались ей связными, совершенно логичными и без малейшего намека на агрессию.

      – Четыре месяца. Вы провели в ОТБ четыре месяца…

      – Вы считаете электрошок действенной процедурой? Без нее нельзя обойтись, ее нечем заменить? Вы понимаете, какую боль причиняли мне, пока «лечили»? Знаете, каково это – получить разряд в сотни тысяч вольт? Тебе кажется, что глаза вот-вот вылезут из орбит, а все вены взорвутся. Вам стоит попробовать хоть раз, может, тогда поймете. Психиатрам следует опробовать на себе любую терапию, прежде чем применять ее к другим.

      Санди Клеор искоса взглянула на ремни на запястьях пациента. Этот человек мог напасть без предупреждения, стремительно, как кобра, он не раз это делал. Психоз – непредсказуемый и разрушительный недуг, больные страдают галлюцинациями, их обуревают бредовые идеи, бо́льшую часть времени они существуют в параллельной реальности, что очень затрудняет лечение. В случае с Люкой Шардоном дело осложнялось тем, что даже в моменты просветления он оставался параноиком и любую попытку врачей и медсестер позаботиться о нем воспринимал как заговор или травлю.

      – Электротерапия помогла вашей памяти вытолкнуть на поверхность некоторые воспоминания о прошлом. Как бы вы к этому ни относились, что бы себе ни думали, она вам помогла.

      – Бросьте, доктор! Вы подкармливали мой страх и усугубляли страдания, считали, что лечите, но лишь ухудшали ситуацию.

      Электрокардиограф подал сигнал бедствия: сердце выдавало сто двадцать ударов в минуту. Люка опустил глаза на иглу капельницы и замедлил дыхание, пытаясь успокоиться.

      – Вы с доктором Полем Гамбье, этим любителем трубочного табака, вели пространные беседы, полагая, что больной «в отсутствии». А я все слышал и каждый день по крупице терял рассудок.

      – Это трудно понять – и уж тем более поверить.

      Он попытался рассмеяться, но закашлялся, лицо покраснело от натуги. Отдышавшись, он спросил:

      – Как там Сесиль Жанна? Мертвецы все еще бродят за ней по пятам?

      – Увы…

      – И она по-прежнему сдирает с себя кожу, если остается без смирительной рубашки?

      – К сожалению, лучше Сесиль не стало.

      – И не станет. Пока она заперта в вашей больнице, покойники от нее не отвяжутся. – Он вздохнул. – Очень жаль. Она красивая женщина. У нее такие чу́дные темные волосы – длинные, до пояса. Я всегда любил смотреть на них, касаться ладонью. Сесиль Жанна много для меня значит. Вам это известно.

      – Да, конечно.

      На мгновение глаза Люки стали пустыми, но он сделал над собой усилие и вернулся к разговору:

      – Пока я был в коме, кое-что происходило, доктор Клеор, и это «кое-что» может поставить под вопрос некоторые ваши варварские методы.

      Психиатр не понимала, к чему клонит Люка, но, имея опыт подобных разговоров, не позволила выбить себя из колеи.

      – Если знаете чудо-решение, Люка, поделитесь со мной.

      – Лучше задам вопрос. Вы блестящий врач, вот и скажите, способен