Знак четырех. Артур Конан Дойл
s entitled Sherlock, first broadcast on BBC1 in 2012
© М. Литвинова, перевод
© М. Фетисова, перевод предисловия
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Предисловие
«Мартин, тебя приглашают сняться в современной адаптации Шерлока Холмса».
Ой-ой.
В голове раздался рев тревожной сигнализации. Что в телевизионной терминологии означает «современная»? Умозаключения в стиле рэп? Холмс с Ватсоном[1], летящие по Лондону на «Лексусе» на встречу с Лестрейдом, прикованная к инвалидной коляске лесбиянка, которая обедает за одним столом с представителями высшего общества?
На самом деле нужно было просто прочитать комментарии Daily Mail о сериале – именно это мы в итоге и сделали. Но я отвлекся… На самом деле я опасался того, что Холмса сделают «крутым». И не по-настоящему крутым. А так, как это полагается в шоу. Что, вы знаете. совсем не круто. И я немного побаивался, что адаптация будет иметь очень мало общего с авторскими историями, хотя сам, как вы уже догадались, не прочитал ни одного рассказа.
Конан Дойл? Галочка. «Собака Баскервилей»? Галочка. (Я посмотрю любую версию, которую вы сочтете возможным мне отправить.) Рэтбоун и Брюс? Да, черт возьми. (Моя первая – и для меня по-прежнему примечательная – точка соприкосновения с Холмсом.)
Хорошей новостью (да-да, помимо Моффата и Гэтисса, но я доберусь и до них) стало то, что играть Холмса пригласили Бенедикта Камбербэтча. Да, мне нравится, как это звучит. Я всегда восхищался его работой и видел его Шерлоком, никаких проблем. Но меня приглашали на роль Ватсона. Хорошо ли это? Интересная ли это роль? Мне не нравилась мысль служить бубнящим невразумительным фоном, на котором кто-то другой будет блистать.
Кроме того, с глубоким уважением к Найджелу Брюсу (моему любимому Ватсону), он был примерно на 731 год старше меня, занимая эту «должность» (или просто таким казался – просто это было очень давно, и ему, вероятно, было всего 26).
Но вот прислали сценарий, и все – я действительно имею в виду все – встало на свои места. Атмосфера, темп, взаимоотношения Шерлока и Джона, баланс между действием и тем, что я люблю называть «диалогом», – все это просто слетело со страниц и унесло меня. Не удивительно, ведь Стивен Моффат и Марк Гэтисс – действительно крутые, действительно уважаемые сценаристы. И Ватсон оказался гораздо более активным, чем я ожидал. Они сделали это, верно? Убрали «мямлю» и добавили «бух!»?
Не совсем так. Я имею в виду, Стивен и Марк как сценаристы «Шерлока» сотворили не что иное, как чудо, мне кажется. Их выдумки и нововведения предельно близки к гениальности, если таковая существует. Однако и тексты Конан Дойла, как я выяснил, гораздо более современны, и в них не так уж много о старой доброй Англии, как я себе представлял.
Джон был военным врачом, который после ранения вернулся из Афганистана, как и Ватсон у Дойла. И физически с ним было все в порядке, как и в самой повести. Как я уже сказал до этого, Конан Дойла я не читал. Но, согласившись на роль Ватсона, начал знакомиться с его книгами. И до сих пор продолжаю. Подобные вещи не требуют спешки и, к счастью, рассказов так много, что хватит надолго.
Эти истории буквально просятся на сцену и на экран – недаром режиссеры обращались к ним чаще, чем к почти любому другому художественному произведению, что приходит мне на ум. Не только потому, что сюжеты так умны, хотя они и умны, или что персонажи так хорошо прописаны, хотя они и хорошо прописаны. Диалоги великолепны! Чем больше я читал, тем больше замечал, что в различных телевизионных и киношных адаптациях целые куски конан-дойловских диалогов воспроизведены без каких-либо изменений. Они драматичны. И по-настоящему остроумны. Книга, которую вы держите в руках, хороший тому пример.
Все, что я скажу: появление Мэри Морстен – хорошая новость для Джона Ватсона. Остальное вы сможете обнаружить сами – восхищайтесь.
Глава I
Суть дедуктивного метода Холмса
Шерлок Холмс взял с камина пузырек и вынул из аккуратного сафьянового несессера шприц для подкожных инъекций. Нервными длинными белыми пальцами он закрепил в шприце иглу и завернул манжет левого рукава. Несколько времени, но недолго, он задумчиво смотрел на свою мускулистую руку, испещренную бесчисленными точками прошлых инъекций. Потом вонзил острие, откинулся на спинку плюшевого кресла и глубоко и удовлетворенно вздохнул.
Три раза в день в течение многих месяцев я был свидетелем одной и той же сцены, но не мог к ней привыкнуть. Наоборот, я с каждым днем чувствовал все большее раздражение и мучился, что у меня не хватает смелости протестовать. Снова и снова я давал себе клятву сказать моему другу, что я думаю о его привычке, но его холодная, бесстрастная натура пресекала всякие поползновения наставить его на путь истинный. Зная его выдающийся ум, властный характер и другие исключительные качества, я робел, и язык прилипал у меня к гортани.
Но в тот день,
В русском дубляже телесериала «Шерлок» используется именно такой вариант перевода фамилии доктора, тогда как во многих классических переводах произведений Конан Дойла встречается вариант «Уотсон». –