Среди Теней. Мир Tornscape. Алдвин Альтендантский Мортенсон
крест святого Доменика, вышитый напротив сердца, инквизиторов боялись до мокрых подштанников, однако и без уважения не обходилось. Все признавали, что эти суровые люди готовы в Вере поспорить даже с охотниками из святого Калеба.
Первоначально инквизиция была лишь надзорным органом при Толерском университете. Главной задачей этой организации стало недопущение ереси среди студиозусов и преподавателей. Ведь методы обучения в лучшем университете Весторна была достаточно интересные. Особенно споры о догматах веры (прежней, конечно, Новую Веру никто не посмел бы оспаривать), когда аудитория делилась на две части, отстаивавшие прямо противоположные позиции. Так здесь учили противостоять еретическим учениям и их проповедникам. Метод пускай и довольно спорный, но вроде бы действенный. И тем не менее кое-кто из тех самых еретиков вполне мог закрасться среди студиозусов и начать распространять своё учение. Чтобы выявлять таких и была создана надзорная коллегия, очень быстро преобразовавшаяся в инквизицию. Потому что вовсе не тайные еретики и заигравшаяся профессура стала главной проблемой университета.
Гоэция – демон с долгой историей, уходящей вглубь веков. Никто не копался в ней достаточно серьёзно, опасаясь узнать слишком много, а многие знания, как известно, умножают опасть сгореть в очищающем пламени костра. Однако в Толерском университете преподавали вовсе не только одобренные старой церковью науки. Кое-кто (и их было не так чтобы мало) обращались к наукам тайным, часто с благими намерениями, вот только дорожка эта оказалась слишком кривой, и в конце её профессоров и студиозусов, жаждущих тайных знаний и запретных наук всегда ждала она. Гоэция – демонический покровитель алчущих знания любой ценой. Чаще всего разменной монетой становились кровь и души, то, что любят все демоны, и алчущие знаний охотно платили. Ведь платить приходилось не их собственными кровью и душой, Гоэция соглашалась на чужие – ей всё равно чьи пожирать, становясь сильнее. Кровь университетского профессора и кровь нищего с паперти для неё одинаково ценны, как и душа. Они одинаково насыщают Гоэцию, и в обмен она дарует новые знания, которые только сильнее распаляют алчность обратившихся к ней. Ведь каждый ответ содержит в себе сотню вопросов, каждая капля могущества заставляет жаждать ещё и ещё. И чего стоит в таком случае жизнь бродяжки или нищего из трущоб, который и так скоро помрёт от пьянства, дурной и скудной пищи, заеденный вшами и прочими паразитами. Кому он нужен, когда на кону стоят знания и могущество.
Но в конце концов всегда появлялись вежливые господа с крестом святого Доменика на груди и десятков кадриллерос за спиной. А после подвал, пытки, признание и костёр.
Со временем полномочия инквизиции расширились, и к обязанностям добавилась борьба с инакомыслием, а заодно и политическими оппонентами власти приора Толеро. Им также грозили подвал и пытки, но после не очищающее пламя костра, но виселица, топор палача, а когда и кол, – в зависимости от тяжести преступления.
С приходом Новой Веры едва не случился закат инквизиции, ведь у клириков были охотники на святых, по мнению многих прелатов отлично справлявшиеся с этой задачей.
Толеро не сдался без боя. Один из немногих приоратов, который не удалось взять военной силой и пришлось договариваться с приором. Тот не был дураком и понимал, против Новой Веры не выстоять, а потому отчаянно торговался, несмотря на то что результат был всем ясен с самого начала. Ясен он был и членам тайного гоэтического общества, решившего, что пускай лучше Толеро сгорит, чем станет ещё одной провинцией расширяющегося королевства. Как всё было на самом деле мало кто знает, архивы засекречены до сих пор, однако слухи ходят самые невероятные. Вплоть до того, что маги-гоэтики решили призвать саму Гоэцию, чтобы нанести врагу, которым считали Новую Веру, сокрушительное поражение. Так это или нет, знают лишь единицы, ведь никакого суда над адептами не было – их попросту передушили в подвалах после пыток, слишком уж опасные тайны выдали они, чтобы доверять их даже закрытому суду. Что уж говорить о публичной казни, где по вековой традиции зачитывают все преступления делинквента1.
Несмотря на это многие прелаты Новой Веры считали, что университет нужно уничтожить, а учёную братию разогнать. Инквизиция таким образом становилась не нужна. Вот только в этом вопросе возобладал голос разума, потому что без умных и образованных людей в новое время далеко не уедешь. Это доказали Ангельн и Кригмарк, активно развивающие науку, несмотря ни на что. Кастилия же, даже раздробленная, была едва ли не флагманом в этом вопросе, именно благодаря Толерскому университету – источнику не только вольнодумства, граничащего с ересью, но и центра всеобщего образования, позволившего Кастилии стать развитой, современной державой, несмотря на раздробленность.
После присоединения Толеро университет заполнили «братья народа» и калебаны, часто вмешивавшиеся в образовательный процесс, что пошло совсем не на пользу. И вскоре университет оказался на грани закрытия. Профессура попросту отказывалась приходить на лекции и диспуты, где торчали скорбные лики габриэлитов и вечно перекошенные в фанатичном оскале рожи калебанов. Пришлось идти на определённые уступки, чтобы возобновить работу, и
Делинквент (аберрийск.) – преступник