Закон сохранения вранья. Галина Куликова
ый в костюм. Причем скелет весьма подвижный – он любил размахивать руками и по всякому поводу закатывать глаза.
– Кто вообще придумал подобную ерунду? – возмутилась Вероника. – «Мисс Прилавок», или как там это называется? Кроме того, я тут временно. Не собираюсь всю жизнь торговать искусственными цветами. Каждый день идешь на работу, как на кладбище.
– Вероника! Мы считаем тебя украшением нашего художественного салона, – льстиво сказал Данилкин. – Кроме того, не забывай: конкурс красоты – это то самое место, где сбываются мечты!
– Мне двадцать восемь лет, – напомнила Смирнова. – У меня пять килограммов лишнего веса, которые по странному стечению обстоятельств устремились в нижнюю часть туловища и, кажется, собираются остаться там навсегда. Кроме того, мои мечты никак не связаны с грядущим мероприятием.
– Знаешь, что случается с красивыми девушками, которые не делают ставки на свою внешность? – спросил Данилкин. – Так вот: они становятся некрасивыми женщинами.
– Я художник, – гордо заявила Вероника. – А истинный художник рассчитывает на то, что публика по достоинству оценит его работы, а не его физиономию. Когда-нибудь вы будете гордиться тем, что я ступала по вашему полу.
– Извини, конечно, – ехидно заметил Данилкин, – но я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь согласится платить деньги за изображение людей со смещенными носами и непропорциональными конечностями.
– Ха! – сказала Вероника.
– «Ха» означает, что ты не пойдешь заполнять анкету? А если я тебя пораньше отпущу?
Напарница Вероники, толстая Алевтина, состроила за спиной шефа страшную рожу и бешено закивала головой.
– М-м-м… – пробормотала Вероника, в голове которой внезапно возник замечательный план. – Только пусть Тина меня проводит. Окажет мне психологическую поддержку.
– Хорошо-хорошо, я сам останусь в зале, – подскочил Данилкин, явно возлагавший на свою сотрудницу большие надежды. Ему страсть как хотелось, чтобы его художественный салон упомянули в прессе.
Еще год назад Вероника носила джинсы с дырами на коленях и ходила с коротко стриженной встрепанной головой. Тетка Зоя уверяла, что она похожа не на художницу, а на бандитку. Когда стало ясно, что занятия искусством не приносят денег, достаточных для пропитания, Веронике пришлось наступить на горло собственной песне. Она купила себе деловой костюм, туфли на каблуке и отпустила волосы так, чтобы они укладывались в низкий пучок на затылке.
– Я меняю свой имидж, – сообщила она тетке Зое. – Буду достойной молодой женщиной. Поступлю в какое-нибудь скучное место, чтобы хватало на проездной билет, овсянку и куриные окорочка по субботам.
– Все равно у тебя ничего не получится, – возразила та. – Характер не позволит. Вот увидишь, в ближайшее время что-нибудь случится, и ты вылетишь со своей скучной работы, как окурок из окна.
Вероника только сверкнула на нее глазами. Глаза были огромные, задиристые и жадные до жизни. Девушке с такими глазами было, конечно, скучно служить продавщицей в художественном салоне. Зато после смены имиджа все стали обращать внимание на ее внешность.
Толстая Тина, кривя губы, чуть что, говорила ей:
– Конечно! Тебе хорошо – ты красивая!
На что Вероника сдержанно отвечала:
– На любителя.
– Надо полагать, любителем ты считаешь своего Бороздина, – фыркала Тина.
Она терпеть не могла приятеля Вероники. Во-первых, он был женат. А во-вторых, казался ей типичным слабаком, который постоянно врет и жене, и любовнице. На самом деле все обстояло иначе. Просто вранье было тем воздухом, которым дышал Бороздин. Вероятно, он находил во вранье какую-то особую романтику.
– Послушай, я тебя не просто так отпросила, – сообщила Вероника, хватая свою напарницу за локоть и проникновенно глядя ей в глаза. – Ты должна мне помочь!
– Ладно, – сказала Тина, у которой не было никакой личной жизни, отчего она охотно встревала в личную жизнь других. – Что надо сделать?
– Пойти и заполнить за меня анкету.
– Ага, – снисходительно кивнула Тина. – А ты отправишься следить за Бороздиным.
– Как ты догадалась? – сделала большие глаза Вероника.
Тина пренебрежительно фыркнула:
– В течение дня ты звонила ему четыре раза и осталась страшно недовольна разговором.
– Тебе бы в разведке работать, – пробормотала Вероника. – Он сказал, что идет в ресторан окучивать каких-то клиентов. Туда можно только с женой. Кстати, вот тебе бумажка. Здесь все про меня. Где училась, адрес, паспортные данные и прочее. Остальное можешь выдумать сама.
– А что там еще будет, в этой анкете? – с подозрением спросила Тина.
– Ну, наверное, какая-нибудь лабуда типа моего отношения к животным и вклада, который я мечтаю внести в строительство новой России.
– Мне не кажется, что ты мечтаешь именно об этом, – пробормотала Тина. – А если я напишу что-нибудь не то?
–