Люди. Кейт Волн
ы, вышедшие после подписания договора.
Маленький красный плеер с пятью песнями и модные журналы десятилетней давности казались мне неимоверно интересными и увлекательными, в данной ситуации, в которой я пыталась абстрагироваться от всего что на меня обрушилось. От того что моя жизнь разрушилась на маленькие кусочки, да на такие что я не могу их отыскать. Их уже не соберешь вместе. Все кончено, хоть и до дня моего умерщвления чуть меньше двух недель, для меня все было кончено в день подписания договора. В момент, в ту самую секунду когда я поставила свою подпись под теми злосчастными словами, которые будут у меня перед глазами всю мою (необычайно короткую) жизнь.
Даю согласие на свое умерщвление.
Горло сдавливает тисками, а в животе завязывается узел. Я резко закрываю глаза, досчитываю до пяти, а потом от восьмидесяти до пятидесяти, и снова открываю глаза. Я сижу на полу, потому что больше негде. На кровати я старалась не лежать и не сидеть в дневное время, потому что потом не могла заснуть ночью. А сон сейчас был моим главным спасителем.
С того дня как я подписала договор прошло две недели, и за все это время я спала часов двенадцать-четырнадцать в сутки. Мне почти ничего не снилось, и это ничего было намного лучше моей реальности.
Так же лучше были журналы и старый плеер. Я запретила себе думать кто читал эти журналы и слушал музыку из этого плеера до меня. Тоже человек который дал согласие на свое умерщвление. Человек которого миссис Филлипсон или ее кухарка приготовили, и подали к столу.
Нужно срочно отвлечься. Такая хорошая музыка и статьи. Как подобрать помаду к наряду, лучшие прически чтобы понравиться парню, и советы по уходу за собой. Одна песня из пяти на иностранном языке. Я не знала о чем она и придумывала свой перевод. Слушая эту песню я представляла, что там поется об уютном домике в маленькой деревне, где вся семья вместе и счастлива. Мне до сих пор не верится что я больше никогда не выйду на улицу, что не увижу маму и брата. Я больше никогда не приду в школу, хотя и не любила ходить туда. На самом деле я рада, что мой мозг и моя психика не дают мне утонуть в океане грусти, скорби и боли. Я просыпалась очень поздно, ближе к вечеру, перечитывала журналы, которые знала почти наизусть, часами сидела в ванной, попеременно включая очень горячую воду, и очень холодную, ела.
Когда я просыпалась завтрак и обед которые мне приносили уже остывал, я съедала все без аппетита до тошноты, а когда приносили ужин, оставляла его до поздней ночи, съедала его и ложилась спать.
Развлечений в камере было мало. Всем людям было разрешено выходить из своих комнат, чтобы пройтись по коридору, пообщаться между собой, но мне честно говоря этого не хотелось. С дня подписания договора, я сидела безвылазно в своей камере.
– Эванс! – громкий, но уставший голос охранника ворвался в маленькое, меньше чем камера, мое личное пространство. – Филлипсоны приглашают тебя к себе на ужин.
Мужчина бросает розовое платье на кровать. Я не сразу вникаю в суть дела и несколько секунд попросту пялюсь на него. В голове с бешеной скоростью летают мысли, сбивая друг друга. Одна хуже другой.
– Ты чего? Давай надевай и пошли. – нетерпеливо произносит тот и выходит из камеры, прикрыв дверь.
Я чувствую слабость по всему телу из-за страха и боюсь, что сердце сейчас остановиться. Хотя какая разница все равно я скоро умру. Договор подписан, и если я умру раньше назначенного дня умерщвления – это будет просто неприятность для Филлипсонов.
Согласно закону было очень много правил для употребления человека в пищу. Его нужно было обязательно умертвить с помощью сыворотки под названием Атландия. (примечание автора: ударение на букву и) А людей которые умерли по любой другой причине употреблять в пищу строго настрого запрещается.
Зачем они позвали меня? Я не хочу идти к ним. Правда не хочу. Если только…
Эрик.
Увидеть Эрика еще раз перед смертью. Пусть даже когда я в таком положении. Мне все равно. Я знаю что Эрик увидит во мне все ту же девушку. Ту которой я была до подписания договора. Я вспоминаю его глаза, в день подписания договора, он будто-бы пытался вымолить прощение. За то что он «гражданин за свободный выбор», (люди которые за то чтобы у всех был свободный выбор, как распоряжаться своим телом и своей жизнью. Чтобы люди могли продать свое тело другому) за то что он не смог меня спасти от такой ужасной участи, за то что у Нас нет будущего и… на самом деле никогда и не было.
Камеры для людей расположены в цокольном этаже дома, я боюсь подниматься наверх, (не хочу чтобы мне показали и дразнили тем чего меня лишили: обычной жизни, свободы, знания и спокойствия, что твоя жизнь не оборвется так скоро) но желание увидеть Эрика сильнее. Оно управляет мной, и я на автомате снимаю белый простой сарафан, надеваю платье и смотрю в зеркало, что расположено на дверце шкафа. В котором висит только еще одно такое же платье только желтого цвета.
Небрежно собранный низкий хвостик из которого торчат тусклые темно-русые локоны, я распускаю и мне кажется что стало еще хуже. Только сейчас я замечаю, что платье слишком короткое и не закрывает колен, такое я бы не надела