Красивая, но одинокая. Кэтрин Гарбера
нера был доверенным лицом Джона Кеннеди, и с тех пор семья Макейфи автоматически причислялась к высшим кругам общества – как политическим, так и деловым. Конечно, это имело свои плюсы, но сплетни и скандалы отнюдь не способствовали спокойной жизни.
Николь Рейнолдс, сотрудница газеты «Америка тудей», мало интересовалась скандалами. Что редко бывает с журналистами. Вот и сегодня она без всякого приглашения пробралась в особняк Бриджхэмптон не с целью собрать побольше сплетен для новой статьи, а всего лишь взять интервью у самого младшего Макейфи – Коннера. В Бриджхэмптоне именитая семья традиционно принимала гостей в честь празднования Дня независимости США. Некоторое время Николь слонялась с нарочито скучающим выражением лица среди чиновников и знаменитостей. Все они были ей неинтересны. Ей был нужен Коннер.
В углу зала она заметила Палмера Кассини, знаменитого игрока в поло, снявшегося недавно в рекламном ролике известной фирмы, выпускающей спортивную одежду. Коннер и Палмер вместе учились в школе.
Коннер знал, как его приятель любит повеселиться. Да, Палмер спортсмен, но чтобы он отказался от приглашения на вечеринку – такого еще не было. Коннер считал его одним из своих самых близких друзей. Однако сейчас все его внимание было сосредоточено не на нем, а на рыжеволосой журналистке. Ясно, для чего она явилась. Николь, приятельница Уиллоу Стед, продюсера реалити-шоу «Красивые, но одинокие», собирает материал о его брачном агентстве «Мэтчмейкерс, инк.». Но Коннер не баловал репортеров вниманием. Он их попросту игнорировал.
– Кто это, Коннер? – спросила Рутанн, его мать.
– Кто, мама? – решил уточнить он, с трудом отводя взгляд от Николь.
Секунду назад Коннер был уверен, что эта журналистка – единственное, что может быть здесь интересного. Эти огненно-рыжие волосы, струящиеся по оголенным плечам, это белое обтягивающее платье… Врать самому себе было бессмысленно. Он хотел ее и в первый раз в жизни пожалел о том, что уже дважды отказал ей в интервью.
– Женщина, с которой ты глаз не сводишь, – продолжила мама. – Я ее не знаю. Видимо, она не нашего круга.
Матери Коннера было шестьдесят пять лет, но благодаря активному образу жизни и постоянным занятиям спортом она выглядела лет на пятнадцать моложе. Она играла в большой теннис и занималась благотворительностью. Рутанн Макейфи не относилась к тем женщинам, которые сидят дома, и Коннер ценил это в ней больше всего. Даже когда при крушении самолета погиб ее муж, отец Коннера, она не потеряла самообладания. Рутанн не утратила его и во время скандала, разразившегося сразу после катастрофы. Обычная женщина этого не пережила бы.
– Это Николь Рейнолдс, журналистка, – пояснил Коннер.
Его мать терпеть не могла журналистов, и у нее на то были веские причины. Рутанн взяла сына за руку:
– Я догадываюсь, зачем она здесь.
– Да, она хочет расспросить меня о нашем брачном агентстве и о реалити-шоу, которое мы снимаем.
– И ты согласился? Это низко – выставлять напоказ свою частную жизнь.
Коннер улыбнулся. Сказать, что его мать – человек старой закалки, значит не сказать ничего.
– Я знаю. – Он наклонился и поцеловал Рутанн в лоб. – Думаю, от нее лучше избавиться, пока она не подкинула нам проблем.
– Правильно, – согласилась мама. – Как она проникла сюда?
– Наверно, пришла с какой-нибудь приглашенной знаменитостью.
– В следующий раз следует делать приглашения на одного человека, – пробормотала миссис Макейфи. – Я не хочу, чтобы такие, как она, портили нам праздник.
– Какие такие? – поинтересовалась неожиданно появившаяся рядом сестра Коннера, Джейн.
Джейн, как всегда, была одета по последнему писку моды. Она была ведущей кулинарного шоу и, в отличие от брата и матери, не чуралась прессы.
– Как та журналистка, – ответила Рутанн.
– А, журналисты… Чума нашего времени. – Джейн подмигнула брату. – Где она? Я готова взять ее на себя.
Сестра любила доставлять окружающим неприятности, причем делала это виртуозно.
– Оставьте ее мне, – предложил Коннер, решив, что лучше не развивать тему.
Джейн внимательно посмотрела на журналистку:
– Мне ясно, почему ты так говоришь.
Коннер покачал головой и направился к Николь. Она стояла рядом с Палмером. Пробираясь через многочисленную толпу, Коннер взял у официанта бокал «Мохито».
Николь видела, что он приближается, и улыбнулась. Однако Коннер успел заметить, что этой улыбке предшествовал виноватый взгляд.
– Коннер Макейфи! – воскликнула она с наигранным энтузиазмом. – Человек, ради которого я здесь!
– Николь Рейнолдс, – негромко протянул Коннер, – человек, чье имя я не видел в списке приглашенных.
– Где женщина, там интрига, – вмешался Палмер.
– Это верно, – согласился Коннер. – Как вам атмосфера?
– Мне нравится, – ответил Палмер.
Николь