10 правил Ноа. Дж.Дж. Пантелли
лях хлопает и моя мамочка, вовремя вскакивает с колен, расправляя безвкусное бордовое платье, утягивающее ее фигуру песочные часы до состояния «сдохни, но убавь три дюйма в талии».
– Вы оба здесь, отлично! – ухмыляется отец, бросая пиджак на высокий, круглый стул около кухонного островка. – У меня для вас новости.
Линн глотает сперму, что получила от меня в двойном размере и широко улыбается.
– О чем речь, дорогой?
«До–ро–гой» – слово, что я никогда не употреблю в своем лексиконе. Мерзкая, ненасытная тварь на каблуках за четыреста шуршащих баксов.
– Даллас, как ты смотришь на то, чтобы перебраться в Южную Каролину? В Фонтейн–Инн?
– Какого хера? Что? – я ударяюсь затылком о холодильник и ударяю по нему же кулаками.
– Не выражайся, – отец угрожает мне пальцем. – Я тебя предупреждал!
– Милый, а что мы там будем делать? Там есть спа, теннисный корт, торговые центры? – мачеха трется носом об отцовское плечо и мне хочется блевать.
– Нет, красавица, там численность населения чуть больше восьми тысяч, только уютные, домашние ресторанчики и восхитительная природа.
– П–п–п–рирода? – запинаясь бубнит Линн. – Ты знаешь, какие у меня отношения со всей этой флорой и фауной?
Даже я знаю, какие у нее отношения со всеми этими растениями и животными. Мой пес Флинстоун, подвергся адской пытке, когда она отвезла его в грумминг–салон и обрила под ноль. И всё потому, что он нассал ей в атласные тапочки от какого–то японского дизайнера.
– Клинт, может, я останусь тут или поеду к маме? – бросаю вопрос и взгляд отца, относит меня на побережье Ледовитого океана.
– Ты едешь с нами, Даллас. С твоим гневом и необъяснимой яростью, легче справляться, если ты под моим присмотром. Боюсь, Франческа с тобой не справится.
– Бл@ть!!! – вырывается с моих губ и разбивается о непреклонность папаши. Именно поэтому, я называю его по имени. Клинт Фоули, самый жестокосердечный мужик во вселенной, имеющий миловидную профессию – педиатр.
– Идите собирать чемоданы. Я должен быть в Фонтейн–Инн завтра днем.
Мы с Линн переглядываемся, и меня раздувает от ненависти к этой замаскированной под порядочную женщину уличной проститутке.
– Твоя взяла, погнал к себе, чтоб ничего не забыть. – По пути прихватываю со стола банку с «Доктор Пеппер» и открываю на ходу. Надеюсь, газы, вошедшие через горло, выйдут из задницы и очистят меня от скверных мыслей совершить преднамеренное убийство.
***
Самолет приземляется в столице Южной Каролины Колумбии. В аэропорту нас встречает южанин в джинсах, джинсовой рубашке и не джинсовой шляпе. Я словно в дешевом вестерне, что снял Клинт. Не тот, что является моим горе–отцом, а Иствуд. Только дурак не сравнивал бы их время от времени. И я не дурак. Нравится представлять моего родителя с револьвером и верхом на гнедом жеребце. А еще круче, когда шальная пуля, пробивает его черепушку, а труп обгладывают койоты. Трясу головой и улыбаюсь незнакомому чуваку.
– Меня зовут Мёрдок. Я рад сопроводить вас в город.
– Очень приятно, – опускается до легкого реверанса мачеха. – Я Линн, а тот хмурый мальчуган Даллас.
– Ага, привет. – Я протягиваю руку для рукопожатия.
– Здравствуй, – отвечает большой ладонью Мёрдок и внимательно изучает мое лицо. – Думаю, ты приживешься среди сверстников.
– Спасибо, буду стараться. – Отец ударяет меня по плечу, выбивая зарождающееся ехидство.
– Ну же, идемте. Нам предстоит долгая дорога. – «Джинсовый мужик», помогает нам с багажом, а потом грузит в свой видавший Рузвельта «Джип».
– Какой удобный салон, пахнет деревом и моторным маслом. – Тоненьким голоском говорит Линн. Не сомневаюсь не на йоту, что она уже вообразила, как я имею ее на заднем сидении. А все эти финтифлюшки про ароматы, полная, ебан*я хрень!
– Мёрдок, может, проведете для нас словесный экскурс по достопримечательностям? – отец кладет локоть на открытое окно и ворот его рубашки вздымается от ветра.
– С удовольствием. – Принимает предложение новый знакомый, а мне безумно хочется закурить, и я шарю по карманам своих штанов, в поисках пачки сигарет с дедовской морпеховской зажигалкой.
– Даллас! – гремит отец, давая понять, чтоб я оставил затею с курением. Черт, как он достал со своими проповедями о вреде никотина и здоровом образе жизни! Единственное, что было здоровым у него самого – самооценка. Шкала достигает максимума изо дня в день.
Пальчики Линн касаются моего бедра, и я вздрагиваю. Не потому–что неожиданно, а потому–что ее сучьи повадки бесят до невозможности. Алые губы шепчут: «ну же, сладкий», и я скидываю руку миссис Фоули на кожаную обивку. Она снова идет напролом и теперь уже молния на ширинке ползет вниз.
– Твою мать! – ору я и сорокалетняя заноза в страхе жмется к двери со своей стороны. Отец оборачивается и хмурит брови. Мы оба, ощущаем его стальное предупреждение.
– А