Над Тиссой (сборник). Александр Остапович Авдеенко
чем рассчитывал. А что будет, когда польются его медовые, соловьиные речи…
В своем тайном исследовании Кларк писал:
«Если тебе по ходу дела нужно завоевать сердце юноши или девушки, не разменивайся на мелочи. Проигрывает тот, кто стыдливо и нудно просит оказать ту или иную услугу, подробно объясняя, зачем это понадобилось. Чем больше объяснений, чем больше подробностей, тем меньше веры. Действуй с эмоциональной непоследовательностью. Играй на самом святом, чем живет облюбованный тобой объект. Короче говоря, излучай доверчивость, дыши любовью, и ты станешь неотразимым».
Такова была «отмычка», которую Кларк собирался применить к сердцу Терезии.
– Разрешите представиться, – Кларк поднес руку к козырьку и сдержанно отрапортовал: – Демобилизованный гвардии старшина Иван Федорович Белограй.
Терезия поставила утюг на подоконник, который сейчас же задымился, бросила платье и прижала руки к груди.
– Иванэ! Иван Белограй! Ты?..
Кларк бережно смахнул с подоконника обугленную краску, поставил горячий утюг на каменную ступеньку крылечка и только после этого, опустив глаза, тихо сказал:
– Да, он самый, Иван Белограй.
Терезия выскочила через окно на крыльцо, протянула к нему свои загорелые руки. Кларк схватил их, крепко сжал. Он мог бы сейчас без всякого риска – в этом он твердо был уверен – обнять и поцеловать Терезию. Воздержался. Не надо форсировать события. Пусть все идет своим чередом.
Кларк взъерошил свои кудри и, оглядываясь вокруг, вздохнул всей грудью:
– Хорошо тут у вас!..
Круглое красное солнце высоко катилось над Венгерской равниной. Длинные прохладные тени гор дотянулись до самой реки. Из ущелий, где белел снег, веяло утренней прохладой. В яблоневых садах щелкали соловьи. Над крышами домов, по эту и по ту сторону Тиссы, вырастали прямые светлые столбы дымов.
– Как ты сюда попал, Иван? – спохватилась Терезия. – Ты ж в Берлине, отбываешь службу!..
– Отбывал в Берлине, а теперь… – Он поднял голову, многозначительно посмотрел на Терезию. – Теперь сюда приехал служить. «Тебе служить», – добавил его взгляд. – Чего же в хату не приглашаешь, дивчина хороша?
– Ой, лышенько! – Она подбежала к двери, распахнула ее. – Заходьте, будь ласка.
Он торжественно перешагнул порог, держа перед собой в вытянутых руках букет сирени.
– Сколько раз в думках своих я переступал этот порог. Мир и счастье дому сему. – Кларк оглянулся через плечо на Терезию. – А может, у вас и своего счастья девать некуда, а?
– Не откажемся и от вашего, – засмеялась Терезия. – Значит, демобилизовался?
– Демобилизовался. Солдат, раненный в сердце, уже не солдат.
Намек был достаточно прозрачен, но Терезия чистыми глазами смотрела на Кларка и радостно улыбалась.
– Ты сегодня ел, пил, Иван? Молока хочешь?
«Эге, голубушка, – подумал Кларк, – да ты совсем простушка».
– Молоко? Из твоих рук? С радостью.
Терезия убежала и вскоре вернулась с темным,