Пирамиды богов. Никита Андреев
инственный источник света – почерневшую от старости керосиновую лампу. От нагретого стекла исходило приятное тепло.
Карл подтянул свисавшую на боку сумку и принялся в ней яростно копошиться. Его клетчатые прямые штаны были высоко посажены на живот, отчего он больше походил на почтальона чем на археолога. Смахнув серым платком пот с лысеющей головы, Карл вытащил из сумки записную книжку. Рауль придвинул лампу ближе.
– Теперь я могу, наконец, узнать, что мы здесь делаем? – с нетерпением спросил Рауль.
Карл прошагал к стене и заглянул внутрь небольшой прямоугольной шахты на высоте одного метра от пола. Ее границы почернели от факелов многочисленных расхитителей гробниц, тысячелетиями пытавшихся отыскать сокровища фараонов. Шахта тянулась на несколько метров вглубь, а затем резко уходила высоко в неизвестность.
Карл вновь обратился к своим записям и с ухмылкой посмотрел на коллегу.
В тусклом свете лампы витала мелкая, как мука, пыль. От легких дуновений ветерка разлеталась по комнате, напоминая мошкару, и оседала на лице, а кожа начинала неприятно зудиться. Рауль облизнул обсохшие губы и поморщился, почувствовав вкус известняка.
– Что мы пытаемся здесь найти? Может прояснишь наконец.
Карл укусил нижнюю губу, продолжая вглядываться в свои записи.
– Хм.
– Бога ради, мы стоим здесь уже второй час, – взорвался Рауль. – А ты мне и слова не сказал!
Во взгляде Карла через призму округлых запотевших очков читался укор. Рауль поджал губы, признав свою вину. Порой он просто не замечал, как переходил на крик, однако в этот раз, находясь в камере из известняка под миллионами тонн гранита, он и сам ощутил на своих перепонках мощный гул эха.
Раулю часто в жизни приходилось видеть укорительный взгляд собеседников, реагировавших на его громкий тон. Они ошибочно принимали это за агрессивный выпад и диалог быстро сходил на нет. Эта слабость стала причиной многих неудач в его жизни, в том числе на профессиональном поприще археологов, где он стал известен как чудаковатый псих, от которого лучше держаться подальше.
– Это оно, – Карл от волнения зашагал из стороны в сторону, не спуская глаз с отверстия шахты.
– Шахта тупик и ты это знаешь, как и вторая, – Рауль указал пальцем на противоположную стену, где также имелось аналогичное отверстие, – Только шахты в камере царя над нами выходят на поверхность для вентиляции.
Карл проигнорировал его слова. Он запустил руку в сумку и вытащил пачку сигарет.
– Только не это, мы же договаривались. Я здесь и так задыхаюсь.
Карл подкурил сигарету и сделал глубокую затяжку. Затем выпустил клуб дыма в отверстие.
Понаблюдав за последствиями, он с облегчением заключил:
– Шахта глухая. Подумай, зачем тратить такие усилия, чтобы сделать проход в тупик? Только если… – Карл салютовал фирменной широкой улыбкой. Белые как на подбор зубы казались нарисованными художником мультипликатором.
– Что? – не выдержал Рауль.
– Так я и думал. Шахта изначально строилась как вентиляционная, но затем кто-то ее замуровал снаружи.
Рауль подошел ближе на расстояние нескольких сантиметров от лица Карла. Из-за разницы в росте его губы оказались на уровне запотевшего лба коллеги.
– Либо ты мне рассказываешь, либо я сам тебя замурую в эту проклятую шахту.
Карл подмигнул левым глазом, протянул другу записную книжку с открытой страницей и начал рассказ.
Используя свои дружеские связи с руководством многих музеев мира, Карл Смит часто получал доступ в задворки, где в плотных непроницаемых ящиках хранились экспонаты по разным причинам, не нашедшие свое место в основных залах. Руководство музея порой просто не решалось выставить для мирского обозрения особые на их взгляд артефакты, опасаясь скандалов со стороны прессы, либо научного сообщества, любящих обвинить кого ни попадя в подтасовке исторических фактов и банальных фальсификациях. Решившись на отчаянный шаг, музеи часто оставались без драгоценных экспонатов, став жертвами особо мастеровитых воров. В итоге в профессиональной среде даже появились слухи о существовании секретной организации, ведущей контроль за публикациями и выставками сомнительного содержания. Слухи побудили многие музеи создать особо охраняемые хранилища, назвав их – музей внутри музея.
В одном из таких мест несколько недель назад Карл наткнулся на египетские свитки времен четвертой династии древнего царства. В них упоминался фараон Снофру, получивший в дар от богов величайшее сокровище. Таким образом, они наградили царя всех египтян могуществом самого бога Ра за мудрое многолетнее правление, ознаменовав скорое начало его пути в загробное царство.
Сама по себе история не имела бы никакого особого интереса, учитывая, что стены многочисленных храмов пестрили подобными религиозными сказаниями, где фараоны обожествляли себя, дуря свой доверчивый народ. Но дальнейшие факты заставили Карла взволноваться