Низкий вид литературы. Михаил Гарцев
травкой
угощал его порой.
Нынче стал он сирый, старый,
вечно шаркает башмак.
Интернет ли, листья, бары…
Погрустнел Петюнин зрак.
Всё не в тему: травку ль косит,
пьёт ли божью он росу…
То поэзии не осень,
то, Петь, климакс на носу.
Плащ
Мой плащ, пошитый просто, без затей,
Мне служит на износ. Четыре года
Я прячусь под него от непогоды,
Спасаясь от ветров и от дождей.
Я проносил под ним бурдюк с вином
В наш гарнизон для дружеской пирушки,
В нем кутались прелестные подружки:
Он был для нас и ложем, и столом.
На нем не счесть отметин и рубцов.
Все залатать по силам мне едва ли!
Удары, что меня не доставали,
Ему секли изнанку и лицо.
Сменить давно пора его… Хотя
Я медлю по причине очень важной:
Его полы коснулась ты однажды…
Зонтом… Случайно… Мимо проходя…
Пародия
А помнишь, Егорыч, как пьянствовал сутки,
и зэков дразнил бурдюками с вином,
потом к вертухаям водил проституток,
плащом прикрываясь: и ночью, и днём.
Ленивые шельмы твои вертухаи —
кровать поленились поставить для дам,
и вы на плаще: ели, дрались, бухали,
и совокуплялись… Какой стыд и срам.
Изнанка плаща вся забрызгана спермой,
рубцы на лице у тебя и плаща…
Мамаша солдата истреплет все нервы,
читая стишки полкового хлыща.
И в этом плаще подкатился ты к Музе,
и Муза тебе отвечала плевком.
Не долго ты помнил об этом конфузе,
плевок стал казаться манящим кивком.
Ложбинка
Ю. Л.
«Мне не дает покоя эта спинка,
Телячьи влажно тыкаюсь в тепло…
Слетает сон. Табак – на кухне. Рассвело.
И вновь, к тебе нырнув под одеяльце
Не разбудив, подушечками пальцев,
Крылом летучей мыши пробегусь
Вниз по ложбинке… И внезапно пробужусь.
Унявши пульс ночной прохладой леса,
В палатку тихой сапой, мелким бесом
К ложбинке подползаю, словно уж…
О боже, снова сон! В холодный душ?!
Пародия
Мечтает Петя о такой ложбинке.
где мог бы притаиться и залечь,
как только возле этого мужчинки
вновь раздается гарцевская речь.
Он по-телячьи тыкается в спинку
своим шершавым влажным язычком,
и повторяет часто под сурдинку:
«Кручусь волчком-с! Клянусь очком-с! Стою рачком-с!»
А спинка эта – спинка дяди Вовы.
Вов в «Самиздате»: хочешь? – жопой ешь.
И Петя крутится промеж них бестолково,
и тычет каждому в ложбинку свою плешь.
То тихой сапой, словно назначенка,
то мелким бесом караулит за углом…
Егорыч,