Из жизни рыб. Инесс Каха
ставляет, населяет, заполняет этот любопытный мир? Каким образом дойдёт, доплывёт, стечёт до этого непонятного мира инфа или наглядное пособие?
Проще махнуть на это всё безобразное скопление сопутствующих вопросов рукой и в сердцах сказать, что любому миру ничего не известно о жизни внутри или снаружи, вообще или частности. Мы может предполагать, что происходит в жизни вездеснующих по инету медиаперсон или, закатывая глаза под веки, думать что завтра будет лучше, чем вчера. Мы можем догадываться, почему работает гравитация или почему Ф.Конюхову лучше там, а не дома.
Мы не всегда даже можем сообразить, что на душе у самого нам близкого человека. Поэтому нет единого ответа. Соответственно, вопросы такие не задавайте, а если всё-таки он возник, то ответом будет та жизнь, которую выбираю я. Я – описыватель, но не автор сей жизни. Жизнь эта существует помимо меня, вне зависимости от того, донесу и опишу её вам я или нет.
Самый большой мир, существующий на нашей планете – это водный. Это невероятно прекрасный по красоте мир. Он многосложен, со своими непрописанными на илистом или песчаном дне правилами и законами. Население живёт там одним днём, ничего не планируя наперёд. Только здесь и сейчас. Добропорядочные особи более или менее доживают до преклонных, по подводным меркам, лет. Можно, конечно, спрятаться в пустую раковину, зарыться под куст или прилепиться к спине более крупного соседа и проволочишь нудную, длинную историю своего бытия. Но трусоватость и беспринципность существования отменяет прогресс, то есть как был клопом бесхребетным, так им и останешься. Жизнь без эмоций, ярких красок в отношениях, без страстей – пресна как вода в озере. Исходя из этого, опишу я вам некоторый отрезок жизни небольшой конгломерации водных жителей, обосновавшихся в некоторых тёплых и условно солёных водах.
И это моё описанное предположение которое возможно. Ведь невозможное невозможно описать.
Из жизни рыб.
Бескрайнее и безграничное водное царство предполагало свободу выбора мест для проживания, проведения досуга и вообще для всего, что придёт кому-то в голову. Тем не менее, вся территория была поделена на микрорайоны и участки. По разбитым и пронумерованным на квадраты песчаным участкам было легче ориентироваться местным жителям и правоохранителям. Не дай морской бог, какой-нибудь рыбке, рачку или кальмару заплыть дальше нейтральных вод близ своего ранчо и посягнуть на чей то участок или взять в безвременное пользование чужое имущество. Тут же, откуда ни возьмись, появлялись местные блюстители – отпетые хулиганы рыбы-петухи и пиявки. Диким гоготом и свистом сопровождали они отвязные вылазки к незваным гостям и шпыняли мародёров до тех пор, пока те не убирали свои загребущие плавники с чужой воды.
Зря бытует мнение, среди живущих на суше, что все водные жители молчуны – это сущая ложь надводного мира. Дни напролет стоит щебет, скрип и рокот. Лишь с заходом Солнца устанавливается приемлемая тишина – все попрятались в свои норки, раковины, зарылись в песок или скрылись в водорослях. Только скрежет зубов барракуды нарушает молчание. Эта отпетая головорезка обходит всё вокруг в поисках загулявшей жертвы из круглосуточного бара-отстойника «Замори червячка». Иногда такие несчастливцы попадали в центр её всевидящего зрачка. Тут можно было петь заупокойную, потому как скорость барракудного движения отметала все надежды на счастливый конец. Конец был один и весьма удобоваримый для желудка водной торпеды. Но, по словам самой плотожорки, она столько не съедает, сколько ей огласили на ежегодно проводимом собрании акционеров термальных источников «300 градусов». Акционеры были встревожены быстрой убылью мужского населения и со своей несводимой по всем статьям статистикой пристали к барракуде, как к одному из членов правления компании. Но не ту напали. Грозная рыбёха рассмеялась и показала всем свои два ряда идеально острых зубов:
– Да если бы съела всех из вашего списка, то я бы не паслась еженочно у бара-отстойника, а ползала бы по дну как морские нетопыри, не в силах поднять своё расползшееся по всем швам тело.
Акционеры почесали свои брюшки, жабры и перископические глазки и вняли доводам ответчицы. Но куда всё-таки подевались пропавшие особи? Вопрос должен быть закрыт только вразумительным ответом. И он нашёлся.
–Я предполагаю,– барракуда не унималась, так как была задета её честь, – что некоторые из погибельного списка просто смотались подальше от долгов, забот, обязанностей или от своей наскучившей жизни.
Кто был съеден, а кто смотался – решить было невозможно. Поэтому, пострадавшим семьям решено было выплатить некоторые отступные, а головорезку обязали охотиться с видеорегистратором, чтобы вести список жертв, на досуге.
В целях экономии фонари на дне небольшого городка больше не зажигают. По слухам, это электрические скаты-фонарщики когда-то объявили забастовку и перестали выходить на работу. Неразговорчивые и немногословные скаты долго выписывали свои требования на листах ламинарии. Что они там накалякали – никто не знает кроме скатов, а распространяться попусту среди любопытных они не стали. Во время передачи