Смысл жизни человека: от истории к вечности. Ю. Ш. Стрелец
ет знать» не только, где «сидит фазан», от материального уровня бытия он восходит к идеальному его измерению, позволяющему прояснить смысл бытия как целого, включающего и первый, и второй «этажи» человеческого существования.
Известна марксистская трактовка основного вопроса философии как отношения сознания, мышления к бытию. По мнению же философов, ставящих в центр внимания человека, антропологическую проблематику, основным вопросом является более конкретно – жизненный: в чем смысл жизни? (Альбер Камю). Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни можно рассматривать как врожденную мотивационную тенденцию, пронизывающую все поведение и развитие личности (Виктор Франкл). «Даже самоубийца верит в смысл – если не жизни, то смерти, в противном случае он не смог бы шевельнуть и пальцем для того, чтобы реализовать свой замысел».1
Отсутствие смысла, по Франклу, – не просто какой-то пробел в сознании; оно порождает у человека серьезное негативное состояние – «экзистенциальный вакуум». В.Франкл процитировал слова А.Эйнштейна: «Человек, считающий свою жизнь бессмысленной, не только несчастлив, он вообще едва ли пригоден для жизни».2
Совершенно иную трактовку внимания к смысложизненной проблематике дает З. Фрейд: «Если человек начинает интересоваться смыслом жизни или ее ценности – это значит, что он болен». В этом психотерапевтическом контексте, очевидно, речь идет о степени «заглубления» на данном вопросе и о патологических реакциях уже неблагополучного в психическом отношении человека. Вопрос о смысле жизни, как таковой, ни причиной, ни симптомом какого-нибудь заболевания не является. Напротив, его прояснение и индивидуальное исследование может позитивно отразиться на психическом и социальном здоровье индивида. Пример тому – процедура логотерапии, предложенная В. Франклом. Итак, вопрос о смысле жизни посещает каждое мыслящее существо, желающее познать себя, свое предназначение и место в этом мире. Достаточно четкое представление о смысле является стратегическим путем и орудием, позволяющим не покориться, а, наоборот, преодолеть все жизненные испытания: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, – поет Д. Макаревич, – пусть лучше он прогнется под нас». Не все так просто, разумеется. Мир более «стар», чем мы, и «прогибаться под нас» часто не хочет. Однако, в любом случае мы стремимся к полноте своего бытия, к тому, чтобы оно было плодотворным, полезным для нас, и для других людей.
«Смысл жизни» представляет собой проблематическое поле, в котором пересекаются все экзистенциальные линии, взятые в модусах модальности: «хочу», «могу», «есть», «должен». Отсюда, условно говоря, смыслом жизни является желание («хочу») стать тем, кем должен стать, и реализация этого желания («могу») свободно, по доброй воле и с любовью. Проблема смысла жизни, вопрос о нем – не каприз, не праздное любопытство, не нечто дополнительное к жизни, о чем можно подумать на досуге или чего избежать в случае нехватки времени. Ф.М. Достоевский сказал однажды, что без твердого представления себе, для чего ему жить, человек «не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы».
Смысложизненная проблематика философии, при всей своей важности и «центральности» сама может быть вписана в более широкий теоретикомировоззренческий контекст: смысла как такового, процедуры осмысления и переосмысления как таковой, безотносительно к конкретному объекту этой процедуры. Не случайно, на наш взгляд, основной темой недавнего (июль-август 2008 г.) XXII Всемирного философского конгресса, состоявшегося в Сеуле (Южная Корея), стала следующая: «Переосмысливая философию сегодня» (Rethinking philosophy today). И действительно, современная философия нуждается в серьезной внутренней трансформации как в отношении исследуемых объектов и проблем, так и в плане подходов, методов философствования. Базовый перечень объектов анализа остается, в принципе, тем же, хотя их значимость изменяется, приоритеты переставляются. Методы так же вполне традиционны, с учетом, правда, постмодернистских новаций и девиаций. Речь заходит, таким образом, не об экстенсивных, но интенсивных пересмотрах проблематического поля философии. О его переосмыслении, то есть наделении новыми смыслами, соответствующими новым временам, реалиям и парадигмам.
Проблема смысла жизни человека, в свете этой задачи, может стать важным универсальным конструктом общего переосмысления, будучи не только его конкретным антропологическим приложением, но и базовым методологическим основанием. В таком случае, смысложизненная проблематика перерастает рамки философской антропологии или этики и задает системную парадигму переосмысления «жизни философии» в целом.
А теперь посмотрим на проблему смысла с иной стороны: как если бы его не было.
В современном мире весьма актуален терроризм, который называется многими исследователями проблемой № 1. Например, трагические события в США 11 сентября 2001 года всех потрясли не только самим фактом, но и его иррациональностью; которая проявилась в том, что никто не взял на себя ответственность за этот чудовищный теракт, не выдвинул никакие требования, то есть «не объяснил его смысл»: «… демонстративное отрицание смысла – одна из составляющих теракта,
Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник: Пер. с англ. и нем. / Общ. ред. Л.Я. Гозмана и Д.А. Леонтьева; вст. ст. Д.А.Леонтьева. – М.: Прогресс, 1990. С.10-11.
Там же. – С.284.