Незабытая: отчаянное сердце. Книга 2. Лейла Б.
близости от нее. И тогда меня осенило. Я поспешила оборвать багровую нить видения потоков крови и фиолетовую мысленной связи с Гулльвейг. Но нужно было как-то сообщить обо всем остальным, все еще не пугая Тиелу. Она как раз принялась утверждать, что ей стало чуть лучше. Гулльвейг не верила ей, но я решила, что успею и коротко телепатически обрисовала ситуацию Сфинксу с просьбой передать это остальным.
«Похоже, в ней моя кровь, – было мне ответом. – Нужно, чтобы она»…
Но дослушать я не успела, поскольку Тиела закричала и я тут же оборвала телепатическую связь. Однако было уже поздно.
Крик быстро перешел в рычание и хрипы. Несколько локонов упали с головы Тиелы, оставшись висеть в косе, а кожа пошла трещинками… Гулльвейг все еще поддерживала ее, звала по имени и не обрывала свою магию даже после моего крика об этом, поскольку он утонул в шуме, которым дверь с петель снял Велерус. Видя как Тиела, закатывая глаза, задыхаясь от пены и трясясь, потянула руки к Гулльвейг, он в полшага оказался рядом и лишил девушку сознания ловким маневром пальцев по ее шее как раз под предупреждение появившегося в проеме двери Сфинкса:
– Нет! Стой!
– Что такое? – не понял Велерус, когда дело было уже сделано. Тиела замолчала, упав в кровать. – Эта штука представляет опасность!
– Она должна была оставаться в сознании…
Я посмотрела на Сфинкса, не двигаясь с места. Он выглядел растерянным и обеспокоенным и смотрел на Тиелу в упор. Учуял он что-то или нет, уже было неважно. Внезапно взвизгнула и отпрянула в сторону Гулльвейг. Когда я резко повернулась в ее сторону, то увидела на ее лице кровь и только после рефлекторно пробежавшего по плечам огонька поняла, что это не ее.
Кожа Тиелы пошла волдырями, стала лопаться и слезать слоями, по всему ее телу обозначились сосуды, словно все жизненные силы девушки уходили в камень в ее животе, который чужой поток крови будто бы даже оберегал. Все это сопровождалось непроизвольными движениями и хлюпающими звуками изменения тела той, кому никто из нас не знал, как помочь. Только когда Тиела забулькала так, будто внутри нее все вскипело, я поняла, что должна была сделать и закрыла рот руками от осознания того, что не только спровоцировала что-то магией, но и опоздала…
Из бедняжки вырвалось существо с непропорциональной пастью, широким, длинным языком, несколькими парами ноздрей и прорезями с алыми глазами. Оно напоминало волка без шерсти под неистовым кружением багровых нитей магии: горбилось, словно от боли и подрагивало, будто мерзло. Передние лапы этого существа были подобны обезьяньим, а задние казались короткими и слабыми, словно тело его не было сформировано до конца.
В комнате стало не протолкнуться. Гулльвейг оказалась отрезана от нас монстром, всколыхнувшим во мне эхом раздающиеся чьи-то крики и желание разорвать представшее прямо передо мной чудовище на части и сжечь, а лучше – сделать это одновременно.
Я заметила, как Гулльвейг в панике попыталась воззвать к Шамикаль, коснувшись красной ленточки на правом запястье,