Незабытая: отчаянное сердце. Книга 2. Лейла Б.
Огонь и очередное помутнение памяти, где появилось что-то новое: крики, слезы, боль… чья-то и моя. Это давно забытое старое?.. Только осознание последнего помогало мне понять, что все это было не от животных, сгорающих, когда надо мной в лесах брал верх Солар.
По дому ходила стража. С ними говорила Гулльвейг, перемежая слова слезами. Она, наверное, уже прочитала молитву над останками погибшей некогда выжившей, если, конечно, там хоть что-то осталось… Рядом с ней стоял Сайрис; он обнимал ее и то и дело поглаживал по плечам. Когда она заходилась новой волной, говорить начинал Велерус. Он держал в руках заляпанный запекшейся кровью очередной слегка ограненный синеватый камушек.
Опять эта руда… Точно такая же, какая была в монстре и Бласе. А я снова не увидела нитей магии вокруг Тиелы, пока она была еще жива, хотя и догадалась, что внутри нее был этот проклятый камень! Неужели эту руду насильно вживляли живым существам, чтобы она выдерживалась в них, словно… хмель перед выпечкой хлеба?!..
И тут я вспомнила об истории возникновения этого острова. Гибель часто связана с кровью. Кровь – это компонент, ресурс, сила… она напитала горы этого острова после смерти Д’Зота. Если получившаяся спустя многие годы синяя магическая руда изменяла животных обитателей острова, логично было предположить, что она менялась и сама под воздействием их крови! Вместе с подавителем из нее, таким образом, могут получиться доселе немыслимые вещи, поражающие своим могуществом.
Я невольно посмотрела на Сфинкса. Он уже убрал свою куклу в сумку и смотрел на меня беспокойно. Я должна была немедленно взять себя в руки! Сейчас не время и не место для эмоций! Он наверняка не одобрял это, поэтому смотрел так…
Но вместо того, чтобы успокоиться, я схватилась за голову и широко распахнула глаза, уставившись в пустоту. Этим я заслужила касание к плечам, которых не сразу заметила, но которые желала ощущать и впредь. Мне было плевать на жизни тех, кто пал, случайно оказавшись на пути магического новатора. Мой шрам на груди заныл давно забытой болью, сердце сжалось от мысли о том, откуда у кукловода мог быть доступ к крови Сфинкса?.. Я ведь видела флакон с красным содержимым в том подвале с кучей трупов!
Вторая попытка совладать с собой увенчалась успехом, и я опустила руки, покивав Сфинксу в знак благодарности и того, что уже чувствовала себя в порядке. Я не слышала его слов, хотя очень хотела – у меня просто не получалось, но я упрямо ответила, что и правда, похоже, перенапряглась от частого использования магии крови.
Глаза мои высохли, я нахмурилась и ударила себя в грудь, чтобы боль физическая заглушила иную, странную. Стража удалилась, прихватив с собой камень и, слава лесу, не испытав нужды в общении со мной. Пока хмурый Велерус, шмыгающая носом Гулльвейг и уставший на вид Сайрис переговаривались со Сфинксом, я продолжала напряженно думать. В Сфинксе была кровь того, от одной мысли о котором у меня внутри все горело от злости. Он сам говорил, что физически и магически Као находился в нем, и это сковывало власть последнего.