Эцу и Кинко. Юказе Хару
а через железнодорожные пути. Каждый день я попадала в момент, когда их перекрывали, чтобы проехал грузовой поезд. Вы спросите меня, почему я не могла пойти в другое время? Зачем стоять семь минут? Можно просто выйти попозже из дома. И идти без остановки.
Ответ прост. Я люблю поезда. Люблю запах рельс. Люблю скрип старых вагонов. Если закрыть глаза, то можно даже услышать музыку поезда.
Каждый день я наслаждалась этим процессом. И после первой недели у меня неожиданно появился компаньон. Обычно люди бухтели и кряхтели, что надо стоять. Почему не могут поезд пустить в другое время. Ведь утром все идут на работу или в школу. Поэтому этого мальчика я заметила сразу. Худой, невысокий ровесник мне. Чистая опрятная одежда. Небольшой портфель в руках. И улыбка. Лёгкая улыбка и рассеянный взгляд вдаль. Создавалось впечатление, будто этот мальчик смотрит куда-то в другой мир.
Каждое утро мы стали вот так встречаться у шлагбаумов. По эту сторону я, по ту сторону он. Взгляд и полуулыбка этого мальчика настолько поглотили моё внимание, что я стала раньше выходит из дома и специально ждать поезда. Чтобы стоять впереди всех у шлагбаума. На удивление, он тоже всегда стоял впереди всех.
Стук колёс и мелькание вагонов создавало ощущение нереальности. Смазанности. Прерывистости. Вот мелькнул его взгляд, вот снова смазалась картина проезжающим вагоном. Снова мелькнула улыбка кому-то вдалеке. Снова вагон. Это зрелище зачаровывало меня.
Как только шлагбаум открывали, с обеих сторон люди спешили идти дальше. И мы с мальчиком тоже. Я ни разу даже не прошла рядом с ним. Отчего-то мне казалось, сделай я так, и наша идиллия исчезнет. Лопнет как мыльный пузырь. Поэтому всегда вставала сбоку от людей. И заметила, что он так же вставал сбоку. Другого. Поэтому когда потоки людей двигались навстречу друг другу, нас разделяли с десяток людей. Фигуры, лица смешивались, и я теряла из виду этого мальчика. И опять же, отчего-то не хотелось оборачиваться. Я боялась, что всё это сон. И обернувшись, я никого не увижу. А мне этого не хотелось. Хотелось также каждое утро наблюдать его тихий взгляд и блуждающую улыбку.
Прошло полгода. Пришла поздняя осень. Я очень люблю это время. Любимое пальто и шарф. А так же ветер в спину, проносящий мимо жёлтую листву. Частенько я после школы бродила и шуршала листвой. Или смотрела в небо. Осенью оно становится особенно высоко. А облака становятся огромными плавучими кораблями. Низко дрейфующими над макушками обнаженных деревьев.
Утром я стала выходить из дома пораньше. Чтобы медленно прогуляться и надышаться бодрящим воздухом. Даже цвет воздуха меняется осенью. Приобретает розоватый оттенок.
Осень манит мистикой.
Несколько раз мальчика не было видно, и это вызвало беспокойство в моём сердце. Мне казалось, что без этой важной детали нашей встречи, день уже будет совсем другим. Так же, как наблюдать поезд, мне было важно увидеть его.
А затем и вовсе пришел тот день. Мы с мамой собирались поехать в соседний город. К родным. Вернее, собиралась мама, а я захотела с ней. Был выходной, и погода стояла солнечная. Последние деньки осени подходили к концу. Воздух уже был холодным, без перчаток на улицу не выйдешь. А пар изо рта шел весь день.
В последний момент маме позвонили с работы и вызвали ее. Она работала медсестрой в больнице. И работа вне смен случалась часто. Но я не могу сказать, что чувствовала себя из-за этого брошенной. В такие моменты, держа трубку у телефона, мама всегда тревожно смотрела на меня, сомневаясь в решении. А я всегда улыбалась в ответ, как можно шире, и показывала палец вверх. Я понимала, что маме надо было идти. И понимала, что она ощущала вину, что оставляет меня одну. Ведь мы жили вдвоём. У меня была она, у неё я. Папа давно покинул нас. Несчастный случай, унесший его жизнь, произошёл, когда я была ещё совсем маленькой. Потому я его совсем не помню. Только фотография дома показывает мне, как он выглядел.
Вот и сейчас я улыбнулась и показала палец вверх.
– Справишься одна?
Шёпотом спросила мама, всё ещё держа телефонную трубку. Я кивнула.
В тот день я поехала одна в соседний городок. Ехать было два часа в один конец. Мама в спешке передала мне перекус, заранее приготовленный для нас обеих. И убедила меня взять его весь. Хотя мне искренне было не понятно, зачем мне брать и мамину часть. В меня столько не влезло бы. Но мама твердо настояла на своем решении. Потому я покорно взяла рюкзак с бенто и пошла на платформу.
Щурясь от утреннего солнца, я размышляла, а что делает сейчас тот мальчик. Чем он занимается по выходным. Любит ли он так же, как я, поезда. И железную дорогу. Будучи подростком, такие мысли посещали меня без каких-либо умыслов. Это был просто интерес. Любопытство скорее даже.
Поездка далась тяжело. Рюкзак врезался в плечи. Родные не сразу оказались дома. Они забыли о нашем приезде. Пришлось их ждать на улице, и я замёрзла. Так как надо было всего лишь передать им семейную вещь, то отдав её, я снова пошла на платформу. Тело ныло. Долгое сидение по пути туда, затем на скамейке, и вот снова на платформе. Ноги гудели. Плечи начали болеть.
Наступил вечер, и людей собралось очень много. Когда поезд, скрипя