Блиц-концерт в Челси. Фрэнсис Фавьелл
споминаниями Фрэнсис Фавьелл, когда приступила к сбору материала для собственной книги о судьбах женщин времен Второй мировой войны. В паре очерков, посвященных этому периоду, мне попались ссылки на «Блиц-концерт в Челси» (издание 1959 года). Я отправилась в Лондонскую библиотеку и взяла книгу. Знакомство с ней положило начало долгому расследованию: в течение двух лет я искала всю возможную информацию об авторе в попытке как можно подробнее пересказать ее историю.
Что же такого особенного было в рассказе Фрэнсис Фавьелл и почему именно ее книга так сильно захватила меня? Существует довольно внушительный пласт литературы, жанр которой можно было бы определить как «литература „Блица”» – повествование о полном драматизма периоде, пережить который довелось в основном обитателям Лондона с осени 1940-го по весну 1941-го, когда самолеты люфтваффе каждую ночь бомбили столицу. Более сорока тысяч мирных жителей стали жертвами семидесяти одного массированного налета на Лондон и другие города Британии. Среди множества доступных нам дневников и воспоминаний (а я прочла их немало) повествование Фрэнсис Фавьелл стоит особняком.
Есть книги, читая которые мы увлеченно переворачиваем страницу за страницей – нам не терпится узнать, что же будет дальше. «Блиц-концерт в Челси», несомненно, одно из таких произведений. Но не только: всякий раз, обращаясь к рассказу Фрэнсис, я понимала, что мне нравится само присутствие автора. Мне хотелось оказаться рядом с этой женщиной, переживать вместе с ней кошмар того времени, разделяя ее чувства и глядя на мир ее глазами. Книга «Блиц-концерт в Челси» была издана много лет назад, я с трудом отыскала в библиотеке потрепанный экземпляр.
Фрэнсис Фавьелл – это псевдоним. Подлинное имя автора Оливия Фавьелл Лукас. Она родилась в 1905 году. Оливия изучала живопись в Художественной школе Слейда в мастерской знаменитого Генри Тонкса[1]. Нам мало известно о первом браке Оливии с венгерским художником Карлоем Фабри, но после того как супруги расстались, она продолжала работать под именем Оливия Фабри. В 1940 году Оливия познакомилась с Ричардом Паркером, крупным государственным чиновником, за которого вышла замуж осенью того же года, а в сентябре 1941-го родился их сын Джон. Супруги поселились в Челси, респектабельном районе Лондона, издавна облюбованном представителями богемы – писателями и художниками. Оливия, сама талантливая художница и литератор, была завсегдатаем местного общества, а также много путешествовала.
Словесные картины, которые рисует Фавьелл, не менее живописны, чем те, что она пишет красками. Первые дни сентября 1939 года: в небе покачивались аэростаты, «весело поблескивая на солнце серебристыми боками… они плыли над Темзой, словно пьяные рыбы». Вскоре Лондон услышит воздушную тревогу – первый налет вражеской авиации. С крыши своего дома на Чейни-Уок Фрэнсис наблюдает за пылающим Ист-Эндом: «Небо над Лондоном налилось желтовато-оранжевым светом, похожим на восход солнца. Казалось, посреди ночи наступил рассвет». Зоркий глаз художника отмечает узоры, которыми лучи прожекторов расчерчивают черное небо, и устрашающую красоту зарева пожаров, рожденных зажигательными снарядами, которые сыплются «как светлячки», и кроваво-красную пелену, затянувшую небо в ночь ужасающей бомбардировки 29 декабря 1940 года. «Такое небо понравилось бы Тёрнеру»[2], – напишет Фрэнсис.
Однако записки Фавьелл представляют собой не просто колоритное описание событий, но для социального историка вроде меня это еще и подлинное свидетельство эпохи. Например, она пишет, что едва наступает перерыв в бомбежках, как женщины вновь отправляются в парикмахерские, «поскольку во время „Блица” мало кому хотелось оказаться намертво прикрученным к машинке для „химии” в тот момент, когда взвоют сирены воздушной тревоги».
Она обращает внимание на склонность пожарных и спасателей обращаться друг к другу, используя забавные прозвища: «Крушитель, Громила, Забивала… Это создавало ощущение равенства среди людей, принадлежавших к различным социальным слоям, которые работали бок о бок ради общего дела». В другом месте Фрэнсис отмечает привычку гостей являться на вечеринки, прихватив с собой пижаму и зубную щетку на случай, если объявят тревогу и придется провести ночь в бомбоубежище. Описывая сцены в убежищах, она вспоминает, как ее материнское сердце наполнялось трепетом при виде женщин, которые, устраивая своих малышей на ночлег, протягивают им любимую плюшевую игрушку, стараясь создать среди тягот войны атмосферу тепла и домашнего уюта. И мы, читатели, вместе с автором наблюдаем за происходящим.
Сильными эмоциями легко делиться. Но именно эта человеческая готовность позволить чувствам выйти наружу столь разительно отличает повествование Фрэнсис от холодной сдержанности, характерной для «литературы „Блица”». Если она пишет, что «была парализована малодушным страхом», мы дрожим вместе с ней. И вместе с ней испытываем чувство подлинной гражданской гордости, от которой перехватывает дыхание, при виде маленьких суденышек, устало ползущих вверх по Темзе после завершения операции по спасению Британского экспедиционного корпуса в Дюнкерке[3]. Вместе с автором мы погружаемся
Генри Тонкс (1862–1937) – английский художник и врач-хирург. Изучал медицину в Лондонском королевском госпитале. Действительный член Королевского общества хирургов. В 1888 году посещал уроки живописи в Вестминстерском художественном училище; в 1892-м его пригласили преподавать в Художественную школу Слейда. С началом Первой мировой войны вернулся к профессии хирурга, также создал серию полотен о фронтовых буднях.
Уильям Тёрнер (1775–1851) – английский живописец, мастер романтического пейзажа, считается предтечей импрессионистов.
4 июня 1940 года на побережье Франции в районе городка Дюнкерк британские войска попали под массированный артиллерийский огонь противника и непрерывные бомбежки. Эвакуацией корпуса занимались корабли военно-морского флота Великобритании, им на помощь пришли также гражданские суда, которые пересекали Ла-Манш и брали на борт солдат. Около половины военнослужащих были спасены рыбаками, паромщиками, владельцами яхт и катеров, откликнувшимися на призыв властей.