Окно Иуды. Джон Диксон Карр
ившем название «Раскрашенная стрела».
Вот события, которые привели к посещению дома номер двенадцать на Гросвенор-стрит. Во время рождественской вечеринки в Суссексе Ансвелл познакомился с Мэри Хьюм. Их любовная связь возникла внезапно и всерьез. Они обсуждали свадьбу уже через двенадцать часов после первой встречи, а к Новому году состоялась помолвка. Воспользовавшись случаем, кузен Ансвелла капитан Реджинальд, который познакомил влюбленных, потребовал за свои труды пятьдесят фунтов. Ансвелл выписал ему чек на сотню и в дальнейшем совершил еще не один безумный поступок в таком же роде. Мэри написала о помолвке отцу и получила от него в ответ искренние поздравления.
Что не могло не обнадежить влюбленных. Мистер Эйвори Хьюм, директор Банка столицы и округов и бывший управляющий отделением этого банка в Сент-Джеймсе, не был склонен относиться к подобным вопросам легкомысленно. Можно сказать, его характер состоял в равных долях из прямоты и подозрительности, которые он неизменно проявлял с самого начала своей карьеры в небольшом фабричном северном городке. Поэтому, когда 4 января Джим Ансвелл оставил праздничную вечеринку и приехал по делам в Лондон, новоиспеченный жених решил не откладывая позвонить своему будущему тестю. Лишь одно обстоятельство оставило его в недоумении. Когда Мэри провожала его на девятичасовой поезд, он отметил необыкновенную бледность ее лица.
Джим Ансвелл размышлял об этом по пути на Гросвенор-стрит в начале седьмого вечера. Ему не пришлось звонить Эйвори Хьюму. Старик сам позвонил Джиму домой в середине дня и пригласил к себе. Хьюм был леденяще вежлив и формален, что, как смутно предполагал Ансвелл, должно было соответствовать обстоятельствам: «Учитывая все, что я слышал, полагаю, нам стоит уладить вопрос относительно моей дочери. Подойдет ли вам шесть часов вечера?»
«Я бы не назвал это приглашение дружелюбным», – подумал Ансвелл. Старик мог бы, по крайней мере, позвать его на ужин. Время было поздним, и его такси медленно продвигалось в сыром белом тумане. Ансвелл с удивлением вспоминал испуганное лицо Мэри. Черт возьми, Хьюм не мог быть настолько ужасен! А если он таким окажется, его послушный зять готов был популярно объяснить, куда конкретно этот мистер Хьюм может отправляться! Затем Ансвелл сказал себе, что все это чепуха. К чему так нервничать? В наши дни всякий, кто чувствует себя не в своей тарелке перед встречей с семьей невесты, рискует прослыть персонажем дурной комедии.
Однако то, что произошло дальше, комедией не назовешь.
Дом номер двенадцать по Гросвенор-стрит оказался точно таким, как предполагал Ансвелл: массивное строение из желтого песчаника с неуместными балкончиками. Типичный дворецкий провел его в типичный внушительный холл, заполненный тиканьем старинных напольных часов; стрелки показывали десять минут седьмого.
– Мое имя… э-э-э… Ансвелл. Мистер Хьюм меня ожидает.
– Да, сэр. Могу я взять вашу шляпу и пальто?
В этот момент, совершенно случайно, Джим обронил свою шляпу. Котелок покатился через весь холл на другую сторону. Ансвелл почувствовал, как краснеет его шея под воротничком, когда увидел себя со стороны: неуклюжий чурбан, стоящий в окружении благочинной мебели, пока невозмутимый дворецкий идет за его шляпой. Он сказал первое, что пришло на ум:
– Пожалуй, я останусь в пальто. – Выпалив эту идиотскую фразу, он добавил почти грубо: – Проводите меня к мистеру Хьюму.
– Да, сэр. Следуйте за мной.
Ансвелла проводили в комнату в задней части дома. Когда они проходили мимо высокой лестницы в центре холла, он заметил, что кто-то смотрит на него сверху; ему показалось, что он разглядел приятное лицо женщины в очках. Должно быть, то была мисс Амелия Джордан, экономка; о ней упоминала Мэри. Интересно, подумал Ансвелл, будет ли участвовать в смотринах и брат старика, доктор Спенсер Хьюм.
– …К вам, сэр, – произнес дворецкий, открывая дверь высокой комнаты, обставленной наподобие конторы, если не считать крупного буфета у стены.
В центре помещения на современном столе с плоской столешницей горела современная настольная лампа. Два окна, закрытые железными ставнями, еще больше наводили на мысли о конторе (или банковском сейфе). В прошлом веке помещение представляло собой просторную, несколько прохладную гостиную, теперь же золотые обои были заменены на черные, а в интерьер добавлена парочка неудобных кресел. В стене напротив двери располагался камин из белого мрамора, демонстративно лишенный всякого декора. Единственное украшение, которому позволили остаться в комнате, висело над камином: три стрелы, образующие треугольник; каждая окрашена в свой цвет, на каждой вырезана дата. Оперение стрел высохло и пожухло. В центре треугольника была бронзовая табличка или медальон.
Отец Мэри поднялся из-за стола; его лицо блестело от света лампы. Похоже, он только что закрыл шахматную доску и сложил фигуры в ящичек, который сейчас отодвинул от себя. Эйвори Хьюм был плотным энергичным мужчиной среднего роста, весьма бодрым для своих шестидесяти лет, с тяжелым взглядом. Остатки пепельных волос аккуратно покрывали большой череп. На нем был надет серый твидовый костюм с высоким старомодным воротничком и косо