Боги, гробницы, ученые. Курт Церам
то я могу сказать в свое оправдание: именно таковы и были мои намерения. Я исходил из того, что археология – наука, в которой переплелись приключения и трудолюбие, романтические открытия и духовное самоотречение, наука, которая не ограничена рамками той или иной эпохи, той или иной страны, – была погребена в специальной литературе, в научных монографиях и журналах. Как бы высока ни была научная ценность этих публикаций, они ни в коем случае не пригодны в качестве популярного чтения.
Да, как ни странно это звучит, до сих пор было сделано всего лишь три-четыре попытки рассказать об исследованиях прошлого как об увлекательных приключениях. Это странно потому, что вряд ли на свете существуют приключения более захватывающие. Разумеется, если считать, что всякое приключение – это одновременно и подвиг духа.
Несмотря на то что в этой книге я был далек от сугубо научного описательства, я тем не менее чрезвычайно обязан археологии как науке. Да и может ли быть иначе? Ведь моя книга является, по сути дела, гимном этой науке, ее достижениям, ее остроумию и проницательности и прежде всего – археологам, которые в большинстве случаев лишь из скромности (качество, достойное подражания) не сообщали о том, что заслуживало широкой огласки. Имея это в виду, я старался избегать излишних обобщений или акцентов. Книгу эту можно было бы назвать археологическим романом, ибо речь в ней идет прежде всего о романтических, но действительных событиях и биографиях.
Это фактологический роман в самом строгом значении этого слова. Все повествование не просто основано на фактах, приукрашенных фантазией автора. Оно составлено, скомпилировано из фактических данных, к которым не добавлено ни одной, даже мельчайшей, подробности, ни одного, если так можно выразиться, завитка, которого бы не было в документах, относящихся к тому или иному периоду времени.
Тем не менее я убежден, что специалист, которому попадет в руки эта книга, обнаружит в ней те или иные ошибки. Мне кажется, этого невозможно избежать, если предпринимаешь первую попытку спрессовать в одном обзоре материал, относящийся по меньшей мере к четырем специальным областям знания, и я буду только благодарен всем, кто меня поправит.
Книга статуй
Что за чудо случилось? Источников чистых просили Мы у тебя, земля, – что же нам шлешь из глубин? Или есть жизнь под землей? Иль живет под лавою тайно Новое племя? Иль нам прошлое возвращено? Римляне, греки, глядите: открыта снова Помпея, Город Геракла воскрес в древней своей красоте!
Глава 1
Увертюра на классической почве
Афина Лемния. 450–440 гг. до н. э.
Статуя, созданная Фидием, была посвящением жителей острова Лемнос Афинам и стояла в Акрополе.
Не сохранилась, известна по копиям.
В 1738 году Мария Амалия Кристина, дочь Августа III Саксонского, покинула дрезденский двор и вышла замуж за короля обеих Сицилий[2] Карла Бурбона. Осматривая обширные залы неаполитанских дворцов и огромные дворцовые парки, живая и влюбленная в искусство королева обратила внимание на статуи и скульптуры, которые были найдены незадолго до последнего извержения Везувия: одни – случайно, другие – по инициативе некоего генерала д’Эльбёфа. Красота статуй привела королеву в восторг, и она попросила своего венценосного супруга разыскать для нее новые.
Со времени последнего сильного извержения Везувия 1737 года, в ходе которого склон горы обнажился, а часть вершины взлетела на воздух, вулкан вот уже полтора года молчал, спокойно возвышаясь под голубым небом Неаполя, и король согласился.
Проще всего было начать раскопки там, где кончил их д’Эльбёф. Король посоветовался с кавалером Рокко Хоакино де Алькубьерре, испанцем по происхождению, который был начальником его технических отрядов, и тот предоставил рабочих, орудия и порох.
Трудностей было много. Требовалось преодолеть пятнадцатиметровый слой твердой как камень лавы. Из колодца шахты, проложенной еще д’Эльбёфом, прорубили ходы, а затем пробурили отверстия для закладки взрывчатки.
И вот наступил момент, когда заступ наткнулся на металл, зазвучавший под его ударами, как колокол. Первой находкой были три обломка гигантских бронзовых коней. И только теперь было сделано то, с чего, собственно, следовало начинать: пригласили специалиста. Надзор за раскопками взял на себя маркиз дон Марчелло Венути – гуманист, хранитель королевской библиотеки.
За первыми находками последовали другие: три мраморные статуи одетых в тоги римлян, расписные колонны и бронзовое туловище коня. К месту раскопок прибыли король с супругой.
Маркиз, спустившись по веревке в раскоп, обнаружил лестницу, архитектура которой позволила ему прийти к определенному выводу о характере всей постройки. Одиннадцатого декабря 1738 года подтвердилась правильность сделанного им заключения: в этот
Из элегии «Помпея и Геркуланум». Перевод Д. Бродского.
Короля Неаполя и Сицилии, объединенных в Королевство обеих Сицилий в 1816 году, после Венского конгресса.