Карина. Соня Гусева
гол, куда свет не попадал. Его передернуло. —Пора исполнить обещанное. Дальше тянуть нельзя.
Девушка молча отвела глаза на тот же угол. Уголки губ дрогнули.
–Кристина… Кристина, мы договорились – ты избавишься от последствий и мы с тобой расходимся,—после недолгой паузы он наконец поднял расширенные глаза на собеседницу. Кристина продолжала смотреть в угол.
–Ты либо следуешь поставленным условиям,—мужчину потряхивало,—либо я…
–Что? Ты не в том положении, чтобы мне угрожать. Иначе Правительство узнает весьма занимательную новость,—она впилась в него острыми, словно иглы, зелеными глазами, будто собираясь прожечь в нем этим взглядом дыру. —Подумать только, работник министерства, Мещеряков Дмитрий Андреевич, отец двоих детей, изменив собственной жене, напал на беззащитную девушку и воспользовался…
–Я был пьян!—голос Дмитрия задрожал.
–Это тебя не оправдывает! Результат сам видишь,—Кристина махнула рукой в сторону угла. —И после всего этого тебе хватило совести выследить меня и заставить молчать?!
–Ты сама согласилась на мои условия..!—попытался защититься он, но его прервал громкий удар ладонью по столу.
–При этом ты,—Кристина не останавливала речь ни на секунду, одним только голосом, казалось, раздавливала оппонента, почти что размазывая его звуковыми волнами по столу и полу, словно всем своим существом пытаясь избавиться от лишнего, чуждого, неприятного ей, вытолкать мужчину со своей территории,—имеющий постоянную работу с достаточным доходом, и не собирался следовать закону и растить этого ребенка в своей семье, оставляя его на бедную безработную женщину, у которой вдобавок проблемы со здоровьем.
–Я объяснял тебе свою позицию. Ты молчишь и получаешь за это деньги. Приличные деньги. Уже который раз говорю тебе, избавься от последствий и мы закончим эту неприятную историю.
–Я не собираюсь садиться за убийс… —она резко замолчала, втянула воздух. Оба посмотрел на браслеты на руках. Они, примерно десять сантиметров в длину со вставленными плоскими прямоугольными белыми камнями, по одному в каждом, ничем особо не примечательные, цеплялись за руки владельцев. Устройства молчали. Это средство связи между такими, как они. Еще пульсометр, тонометр, термометр, локатор… А главное – прослушка, реагирующая на определенные слова, словосочетания и предложения. Чего туда только не встроено… Не говоря больше ни слова, Кристина и Дмитрий расстегнули застежки и спрятали браслеты поглубже в шкаф, завернув перед этим в толстое одеяло. Нельзя, чтобы кто-либо слышал их разговор. С момента снятия браслетов у них в запасе имелось минут двадцать, пока не начали бить тревогу и заваливать сообщениями по типу: “по каким причинам вы не носили устройство в период с…” и тому подобное во всех возможных мессенджерах.
–Все же это слишком рискованно. Никаких убийств. Существует множество детских домов для таких, как мы. Надо лишь незаметно подкинуть ребенка в ближайший, и проблем не будет.
–Ты знаешь о ситуации в мире, наши детские дома и без того переполнены,—зашипела Кристина. —Детей погибших на очагах солдат некуда девать, к тому же содержать такие места очень трудно. Держать вдали от общества ораву детей, заставляя абсолютно каждого из них вести себя нормально и не говорить на людях лишнего… Им бы с ними разобраться, нет у них времени на жертв напившегося в хлам… козла.
–Подбросим к дверям, они не смогут оставить ребенка на улице. Как-нибудь разберутся, это будет уже не наша проблема.
–Ты так просто об этом говоришь… “Не наша проблема”, “как-нибудь разберутся”, все проблемы так решаешь? Скидываешь ответственность на других и совесть твоя очищается? Ты мне жизнь испортил и свалить решил, сбросив все проблемы на заведующих детским домом и меня, идиот! Даже если отбросим воспитателей в сторону: мне трудно ходить, безумно болит голова, я элементарно не могу ночью с ребенком на руках,– Кристина махнула рукой в сторону темного угла,– пройти несколько километров до детского дома и обратно! Я упаду по дороге! Хотя, может это и к лучшему… Мне уже все равно, это нужно только тебе, мне пользы от всего этого только лишь в твоих гнусных подачках..! Ты получишь по заслугам, а я медицинскую помощь… Почему я тебя пожалела, почему я, такая дура, тебя пожалела?!—она вскочила на ноги, сверкая большими зелеными глазами, ударив ладонями по столу, так что он заходил ходуном, Кристина тяжело дышала. —Он просто напился… напился… просто напился… трусливая дура… дура…—девушка вцепилась в кудрявые волосы. Она ненавидела себя. Ненавидела за слабость, за бедность, из-за которой она оказалась в такой ситуации, из-за которой пришлось согласиться на его условия. Если бы она обратилась куда надо со всеми нужными показаниями, которые у нее имелись, ей бы помогли. По закону, Дмитрий, как виновник всего случившегося, работающий и имеющий постоянный доход, должен был растить ребенка самостоятельно, в своей семье, если мать не пожелает оставить его у себя (Кристина такой вариант даже не рассматривала, понимала, что не сможет вынести ребенка ни морально, ни материально, даже с учетом крупной суммы выписываемых в таком случае алиментов). Виновнику также выписывался крупный штраф за моральный и физический