Ведьма и Король. Анастасия Энковская

      Она была красива? Нет. Не знаю. Она была… просто была, хотя не должна была существовать в принципе. Это умерло, осталось где-то в сказках. Бабы-Яги и русалки…

      – Я не русалка, – усмехнулась девушка.

      Оказалось, она уже стояла на земле и смотрела на меня в упор. Её чёрные глаза… в принципе, как и у людей, такие же. Но что-то вечное поселилось в них.

      – Расскажешь мне секреты Вселенной? – прокашлял я. От долгого молчания голос как-то осел. Но я достал из кармана пачку сигарет и спички. Страшно не было.

      – Если бы я их знала. Да и нет желания как-то.

      Девушка отняла у меня подожжённую сигарету и, сев рядом, закурила.

      – Куришь? Разве вам можно? – впервые меня что-то удивило.

      – Ты зачем пришёл? – девушка дунула на сигарету, и та потухла. А затем… просто положила окурок на язык – и тот исчез в её рту.

      – Я не приходил. Просто гулял и оказался тут… – пожал плечами и поплотнее закутался в чёрную кожаную куртку. Стало прохладно.

      – Люди… – прошипела девушка. – И не называй меня девушкой. Я слышу твои мысли. Я – не человек.

      – А кто?

      Она встала, зашла по щиколотки в воду и поманила меня рукой.

      – Посмотри.

      Она указала на отражение в воде. Я покорно посмотрел вниз. Увидел своё серое лицо, красные болезненные глаза и почти аналогичную коже моей спутницы… мою кожу. Серую, неживую.

      – На меня становишься похожим, скоро превратишься в меня, – она засмеялась грубо, противно. – Добровольно причём.

      Я посмотрел на спутницу. Она не была красива. Нет. Она просто была. Хотя не должна была быть.

      Я хотел что-то возразить, но она толкнула меня в воду, и я упал спиной в реку, глазами видя исчезающее лицо этой сущности, голубое небо, верхушки высоких деревьев. Почувствовал холодную воду, заполняющую нос, рот. Я не закрывал глаза, несмотря на то, что вода будто бы пыталась их заполнить – заполнить пустоту моего деревянного тела. Я смотрел.

      – Живи, – сказали мне на ухо.

      Повернув голову, я увидел ту, что просила её не называть. Она плавала рядом и смотрела… просто, без эмоций.

      – Либо умирать, либо жить. Когда умирать – решать не тебе. Когда жить – за тебя решили. А вот как жить – решать только тебе. Ты решал быть живым мертвецом? Когда ты в последний раз чувствовал что-то, кроме усталости, злости, повторяющегося дня?.. Как это у вас? Дежавю? Когда ты решал, как будешь жить?

      Девушка снова толкнула меня в грудь, и я услышал, как она прошептала:

      – Реши, как тебе жить.

      Глава 2

      В нашей деревне странного не происходило. Странным оно, скорее всего, было для других, а для нас самих – так, рутина. Но другие здесь и не бывали, и попасть не могли, если только их не звали. Как я вчера.

      Бабка перебирала травы на столе, когда я зашла к ней. Видать, только с утреннего сбора пришла.

      – Васька, опять шалишь, а? – не поднимая головы от стола, спросила бабка, и я нервно сглотнула. Бабку боялись все. Ничего не скрывалось от её острого взгляда, и всё-то она знала.

      – Он мёртвый был… – я отвела взгляд в сторону и в сотый раз окинула избушку. Обычная деревянная избушка, всё как у людей. Вон шкафчики с посудой. И как тут определишь, что перед тобой самая сильная ведьма последнего столетия? Ан нет, определишь. Духом таким веет от неё, что хочется упасть в ноги и прощения просить за всё, что когда-либо творила. Но не дождётесь, я чай не вчера родилась.

      Бабка искоса посмотрела на меня и усмехнулась. Знает, что горда я и правоту свою отстаивать буду до последнего.

      – Да вроде живой. Смотри-ка, как изволит мамин борщ вкушать.

      Бабка пододвинула мне железную тарелку, в которой плескалась вода, и я с удовольствием заглянула в неё. Когда ещё удастся посмотреть на мир живых? В воде я увидела смазанную картинку: вчерашний парень, которого я толкнула в воду, сидел за столом и ел горячий, недавно приготовленный борщ. У раковины хлопотала женщина, его мама, очевидно. Очень уж похожи они с пареньком. Она смеялась и украдкой вытирала слёзы – так, чтобы сын не заметил. А тот… выглядел таким умиротворённым, таким счастливым.

      Я мягко опустилась на стул, продолжая смотреть в железную миску. Горло перехватило от нехватки дыхания, и я схватилась за него руками. Из моих глаз невольно полились слёзы, и я поспешно стала их вытирать.

      – Две жизни спасла, – смягчилась бабка и достала откуда-то из загашников сундук; начала туда складывать отобранные травы. – Мать паренька уже и не чаяла увидеть его таким… Улыбающимся, счастливым, борщом её довольным. Борщ-то у неё, кстати, пересолён, а сын ничего – уж вторую тарелку уминает.

      – Я должна была помочь, – хрипло сказала я и отодвинула от себя миску. – Он работу потерял, лучший друг его невесту из-под алтаря прямо забрал. Парень совсем зачах: есть перестал, к матери родной не заходил, не жил, а существовал. День изо дня просто механические действия повторял. А так живёт… снова…

      – Люди… – бабка закрыла