Контракт на Сердце. Замуж за Воронцова. Анастасия Вежина
– Вика, папа в больнице. – Голос Дениса звучал глухо, будто из подвала. – Сердечный приступ. Приезжай скорее.
Мир рухнул за три секунды и девять слов.
– Адрес, – коротко бросила она, уже выскальзывая из постели и нашаривая ногами тапочки. – Диктуй.
– Первая городская. Реанимация. Я в приемном.
– Еду.
Она даже не помнила, как оделась. Черные джинсы, толстовка, кроссовки – все как в тумане. В голове пульсировала только одна мысль – успеть. И вторая, которую она отчаянно гнала прочь – а вдруг уже поздно? В такси Виктория сидела, впившись ногтями в собственные ладони. Боль отрезвляла, не давала скатиться в панику. Отец, всегда такой крепкий и сильный, с вечным запахом пряностей и дыма от гриля… Сергей Соколов, легенда местной кулинарии, душа их семейного ресторана "Соколиное гнездо". Как это могло случиться?
– Девушка, вы бы расслабились немного, – подал голос таксист, косясь на нее в зеркало заднего вида. – С таким лицом только в фильмах ужасов сниматься.
– Извините, – автоматически ответила Виктория, не вкладывая в слова ни капли раскаяния. – Можно побыстрее?
– Гоню как могу, но правила… – таксист осекся, встретившись с ней взглядом. – Сделаю, что смогу.
Машина вильнула, перестроилась и понеслась вперед с новой скоростью. Город за окном сливался в размытую полосу огней. Виктория открыла рабочую почту на телефоне, пытаясь сосредоточиться на чем-то обыденном. Три запроса на согласование пресс-релиза, приглашение на бизнес-завтрак, план кампании для нового клиента. Еще вчера все это казалось важным. Денис ждал ее у входа в приемное отделение – взъерошенный, бледный, с покрасневшими глазами. В свои двадцать четыре он все еще выглядел подростком, особенно когда был напуган. Сейчас младший брат казался совсем потерянным.
– Как он? – выпалила Виктория, даже не поздоровавшись.
– Стабилизировали. – Денис провел рукой по лицу, словно стирая невидимую паутину. – Обширный инфаркт, Вик. Врач сказал, что папа давно должен был обследоваться. Кардиограмма показывает не первый приступ…
– Что? – Виктория замерла. – Он болел раньше? И молчал?
Брат только поджал губы и кивнул.
– Мама здесь?
– В палате интенсивной терапии. Туда пускают только на пятнадцать минут в час. Следующий сеанс через сорок минут.
Виктория опустилась на скамейку в коридоре. Вокруг сновали люди в белых халатах, гремели каталки, хлопали двери. Больничный запах – смесь антисептика, хлорки и чего-то неопределимо-медицинского – забивался в ноздри, вызывая тошноту.
– Почему они нам не сказали? – прошептала она.
Денис сел рядом, их плечи соприкоснулись.
– Ты же знаешь папу. "Мужчины Соколовы не жалуются". – Он попытался изобразить отцовский басовитый голос, но получилось надтреснуто и жалко.
– Дурацкий девиз, – огрызнулась Виктория. – И к маме это какое отношение имеет? Она-то почему молчала?
Денис не ответил, только сильнее ссутулился. В этот момент, глядя на поникшие плечи брата, Виктория внезапно поняла – есть что-то еще. Что-то, о чем она не знает.
– Денис, – она развернулась к нему, прожигая взглядом. – Что происходит?
Он отвел глаза.
– Не здесь.
– Денис!
– Не здесь, – повторил он тверже. – После. Когда увидим маму. Наталья Соколова выглядела так, словно постарела на десять лет за одну ночь. Всегда безупречно причесанная, с неизменной помадой "для настроения", сейчас она казалась высушенной, блеклой копией себя. Увидев дочь, она слабо улыбнулась и раскрыла объятия.
– Виктория… – прошептала она, когда дочь осторожно обняла ее, боясь сломать хрупкие плечи. – Ты приехала.
– Конечно, приехала. Как папа?
– Врачи говорят, что теперь все будет хорошо. – Наталья говорила тихо, словно боялась, что громкие звуки могут что-то разрушить. – Ему поставят стент. Операция завтра.
Виктория кивнула, переваривая информацию.
– А почему вы не сказали, что у него уже были проблемы с сердцем?
На лице матери промелькнула виноватая тень.
– Он запретил. Сказал, что сам справится. Что это просто возраст и нагрузки, нужно только чуть сбавить темп…
– И ты поверила? – В голосе Виктории прорезались стальные ноты. – Мама, ты же медсестра по образованию!
– Была когда-то, – вздохнула Наталья. – Твой отец умеет быть убедительным, ты знаешь.
Виктория знала. Сергей Соколов мог уговорить камень пуститься в пляс, если бы захотел. Природное обаяние в сочетании с почти пугающей уверенностью в своей правоте делало его неотразимым. Именно это качество когда-то помогло ему уговорить банк дать кредит на маленький семейный ресторан начинающему повару без опыта, но с большими амбициями.
– К нему можно?
– Только родственникам и только завтра, – покачала головой мать. – Он в реанимации