Там, где лес не растет. Мария Семёнова
скользнул к его голове, нащупывая ошейник. И, надо же такому случиться, подхватил светлую цепочку, подаренную харчевником Буркуном. Цепочка натянулась… Разумный пёс и не подумал противиться. Сложил крылья и дал поднять себя из воды. Изделие галирадского мастера легко выдержало его вес, ну а шею, состоявшую из одних мышц, поди утесни! Извернувшись, Торон поставил передние лапы на борт, спрыгнул на палубу… и немедленно отряхнулся, исторгнув из пышной шубы четыре ведра воды. Сегваны с хохотом шарахнулись прочь.
Чьи-то руки подхватили Коренгу, вынули из тележки, уложили на палубу… Морской народ очень хорошо знал, как отогревать человека, чьё тело начало неметь в холодной воде. Без толку дышать ему на руки или, хуже того, пытаться растирать кожу, от которой отступила и не больно-то возвращается кровь. Его надо закутать в сухое и поить горячим, помогая восстановить внутреннее тепло. Так сегваны и поступили с обоими выловленными пловцами. Правду молвить, к тому времени у Коренги, вплотную приблизившегося к пределу усталости, уже не осталось сил даже застыдиться своей беспомощной наготы. Вот лишённые мозолей ступни погрузились во что-то мягкое, то ли пушистые вязаные носки, то ли меховые чуни[30], он толком не разобрал. Больше всего ему хотелось закрыть глаза и подольше не открывать их, но в этом удовольствии ему было отказано. Он продолжал присматривать за четвероногим побратимом – и увидел, как к Торону подошёл с большой тряпкой в руках полнотелый молодой комес. Тот самый, которого Коренга оскорбил, назвав плохим сыном кунса.
– Осторожно, – пробормотал венн, силясь приподняться на локте. Губы еле повиновались ему. – Осторожно…
Чугушегг сразу оглянулся, а Торон, словно в насмешку над хозяином, завилял хвостом, уселся и подставил заботливым рукам развёрнутое крыло.
– Твой зверь гораздо смышлёней тебя, плавающего в корыте, – усмехнулся кунс. – Он-то знает, на кого ему огрызаться, а на кого – нет. Пожалуй, я заберу его себе, а в отплату доставлю тебя куда пожелаешь, хоть в Саккарем. Идёт?
Коренга ответил:
– Выброси меня за борт, если того требует твоя корысть, но от брата отступиться не уговаривай.
Чугушегг погладил бороду.
– Я выбросил бы тебя за борт, если бы ты ответил согласием или хоть начал обдумывать, не стоит ли согласиться. Твоё счастье – видно, не зря говорят про вас, веннов, будто вы упрямее пней… Ну да мы, сегваны, нисколько вам не уступим! Пусть этот корабль потонет в воде, которую моя дочь извлекает из его шерсти, но все вы будете укрываться под палубой, у очажка. По крайней мере, твой пёс этого определённо достоин!
Коренга, однако, дослушал едва ли до середины.
«Его… дочь?..»
Вот тут-то венна, которому как раз подносили горячей медовухи, и без огненного напитка бросило в жар. Ему словно протёрли глаза. Вместо не в меру кормлёного молодого парня, растерявшего жилистую мужскую стать, он увидел ладную, статную, могучую красавицу-сегванку, унаследовавшую телесную крепость отца.
Эория с усмешкой