Буддийские мастера-маги. Легенды о махасиддхах. Абхаядатта

Буддийские мастера-маги. Легенды о махасиддхах - Абхаядатта


Скачать книгу
ости моей жизни могут пролить свет на то, как из зрительного восприятия возникает изобразительное искусство. Я согласился написать этот небольшой очерк – хотя, должен признаться, с некоторой неохотой.

      Я родился в сентябре 1947 года в Кардиффе, в Западном Уэльсе. В детстве у меня случались несильные приступы эпилепсии, приводившие к моментам полной пустоты в уме и неуемной фантазии. Это переживание, возможно, стало первым осознанием того, насколько несопоставимы внешний и внутренний мир человека. Когда мне было тринадцать, от гидроцефалии (водянки головного мозга) умерла моя сестра – ей было всего три года. Меня глубоко потрясло тогда осознание случившегося – того факта, что вот так могло окончиться существование этого всеми любимого, невинного и беспомощного создания. В тот день, когда она умерла, мне приснился чудесный, очень живой сон – мне виделось, как мы летели с ней по небу, и сестра совсем не казалась мертвой. Вершиной жизненного пути является смерть – это открытие заставило меня задуматься над извечными вопросами. Кто я? Откуда мы появляемся и куда уходим? И что такое Бог? Я стал интересоваться космологией, а затем религиями – в особенности индуизмом и буддизмом.

      Со временем во мне проявилась неуемная тяга к религии и искусству. Я попытался поступить в колледж искусств, но не был принят из-за дальтонизма. В 1966 году я впервые попробовал ЛСД и сразу же обнаружил, как открывается дверь, ведущая в ум. Последующие три года я провел в погоне за психоделическими ощущениями. Каждое путешествие на другую сторону ума превращалось во все более мощное мистическое и религиозное переживание, даря мне проблески понимания природы ума. Мое пытливое пробуждение пришлось на шестидесятые – период острого интереса к Востоку и психоделикам – и на несколько лет мой внешний и внутренний мир обрели гармонию и согласие. В то время, увлеченный исконным символизмом религиозного искусства, я всерьез занялся рисованием. Однако мои психоделические опыты становились все более экстремальными, а основные инстинкты и осознанность, необходимые для выживания, стали давать сбои.

      В 1969 году я пережил свое последнее путешествие под ЛСД. Оно не привело меня далеко – нестерпимая боль внезапно словно железным обручем сдавила мне голову, и я потерял сознание. Очнувшись, я понял, что мир уже никогда не будет таким, как прежде. Вокруг больше не было ничего, кроме меня, но это «я» уже не являлось чем-то определенным и ощутимым. Мне буквально «разорвало мозг», и я впал в психоделический психоз, с ужасом осознавая, что отныне мне придется жить в этом состоянии.

      Это подобное сну ощущение слилось с моим обычным сознанием в невыносимое переживание опустошенности, ни на минуту не покидавшее меня. В голове было такое ощущение, будто череп поджаривают электричеством. В уши словно впивались спицы, а в глазах ощущалось непрестанное давление. Надолго терялась чувствительность в спине и суставах.

      Я ощущал, как моя личность все больше и больше распадается на части, мне казалось, что я слаб и уязвим перед духами, страшнее всего казались демоны. Самым ужасающим в моем состоянии было чувствовать, как превращается в небытие само мое существование, и этой реальности я должен был избежать любой ценой. Если мне удавалось усидеть на одном месте несколько минут, мне казалось, что тело мое растворяется в пространстве, и меня охватывал ужас при мысли о том, что я не смогу больше вернуться в мир формы. Когда я сидел на стуле, мне приходилось постоянно дергаться, чтобы не чувствовать, как исчезают ноги, а позвоночник уходит в бесконечный вакуум. Все, к чему я прикасался, становилось частью меня самого, и я вынужден был отходить в сторону, чтобы отсоединить эти предметы от тела и определить его границы. Объятия с людьми повергали меня в ужас – мне казалось, что два тела буквально соединялись в одно.

      Я жил в постоянном страхе умереть в таком состоянии. Моим лекарством стали прогулки, одиночество, занятия музыкой и рисование. Когда я подолгу концентрировался на музыке и рисовании, мне удавалось отвлечься от непрекращающейся погруженности в свое состояние. Так я прожил долгие годы. Поначалу все ощущения были чрезвычайно интенсивными, но со временем они начали терять былую силу, а возможно, я просто немного привык к ним.

      В 1970 году я переехал в Индию, где начал упражняться в рисовании тибетских тханок. В этом решении не было академического расчета, оно стало результатом моего интуитивного отождествления с энергиями, представленными в тибетском пантеоне. Как сказал Уильям Блэкл, «все божества живут в груди человека». Рисование божеств Тибета как будто стало для меня гармоничным выплеском наружу не поддающейся пониманию бесконечной внутренней сумятицы. Я начал с самостоятельного изучения техники рисования тханок и какое-то время жил в Дхармасале рядом с тибетским художником Джампой. У него самого и его последователей я стал учиться правильному изображению Будда-форм.

      Следующие шесть лет я провел в Индии и Непале, посвящая рисованию тханок минимум по двенадцать часов в день. Все это время я пытался найти того, кто сумел бы понять и объяснить природу моего умственного и психического состояния. Однажды мне пришлось принять участие в десятидневном курсе, посвященном медитации випассана, который проводил учитель из Бирмы по имени Гёнка. В разговоре один на один


Скачать книгу