Отказать мистеру Совершенство. Шэрон Кендрик
вздрогнуть от неожиданности. Она не ждала никого до самого вечера Рождества.
«Кто бы ты ни был – уходи», – мысленно приказала Ливви. Колокольчик продолжал настойчиво трезвонить, словно кто-то прижал кнопку пальцем и не собирался отпускать.
Ливви надеялась, что непрошеный посетитель не задержится, потому что до приезда гостей у нее непочатый край дел, а помощница Стелла не сможет добраться сюда в метель. Впрочем, если хочешь добиться успеха в бизнесе, нельзя вести себя как примадонна, даже если до Рождества остается четыре дня, а желающих забронировать номер все еще нет. Ливви спустилась с лестницы в состоянии крайнего раздражения, которое мгновенно улетучилось, как только она открыла дверь.
Она не была подготовлена к визиту стоящего на пороге человека. Потребовалось несколько секунд, чтобы узнать мужчину, имеющего известную репутацию в мире конных скачек, к которому она сама когда-то принадлежала. Забыть такую внешность невозможно: черные пронзительные глаза, оливковая кожа, худощавое лицо, орлиный нос. Сильное, тренированное тело говорило о постоянных физических тренировках и дисциплине. Мимо такого не пройдешь не оглянувшись.
Однако не внешность, не явная мужская харизма заставили Ливви изумленно раскрыть глаза, а высокий социальный статус человека, разглядывающего ее без тени улыбки. На пороге стоял не кто иной, как Саладин аль-Мектала – настоящий арабский шейх, король Джазратана – государства в сердце пустыни.
Ливви подумала, что наверняка существует протокол, по которому принято встречать одного из богатейших людей мира, к тому же персону королевских кровей. Раньше ее смутила бы подобная ситуация, но за последние годы Ливви многому научилась, повзрослела и стала сильной. Она гордилась тем, что ни от кого не зависела, даже если в последнее время ее независимость висела на волоске.
– Вам кто-нибудь говорил, что воспитанный человек после первого звонка ждет, чтобы ему открыли дверь, а не трезвонит без остановки? – спросила она, склонив голову набок.
Саладин поднял брови, не скрывая удивления от резкой отповеди. С таким приветствием он не сталкивался даже здесь, в Англии, где протокол соблюдался не так строго, как в его стране. Он привык, что одно только его королевское присутствие вызывало почтение, и хотя жаловался советникам на подобострастие окружающих, но неизменно ожидал этого.
Прищурив глаза, Саладин изучающее смотрел на Ливви.
– Ты знаешь, кто я?
Она засмеялась, и копна густых волос, схваченных на голове резинкой, покачнулась из стороны в сторону, как хвост рыжей кобылы.
– Такой вопрос второстепенные актеры обычно задают охране, когда пытаются пройти в закрытый модный клуб.
Саладина охватило раздражение, смешанное с другим, непонятным чувством. Его предупреждали, что у нее плохой характер – язвительный и упрямый. Эти качества, как правило, предпочитали не демонстрировать при нем, учитывая его репутацию и социальный статус. Еще стоило принять во внимание, что рядом с ним все без исключения женщины начинали таять, как мороженое в пустыне. Саладин уже приготовился резким замечанием поставить ее на место, но сдержался: ему необходимо получить от Ливви Миллер нечто очень важное. Ценой больших усилий он взял себя в руки и перешел на миролюбивый тон.
– Это искренний вопрос. Я – Саладин аль-Мектала.
– Знаю.
– Мои люди пытались связаться с тобой, причем неоднократно.
Она улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз.
– Мне это тоже известно. Они бомбардировали меня имейлами и обрывали телефон всю последнюю неделю. Стоило включить компьютер, как в почту сыпались сообщения из дворца Джазратана.
– Но ты предпочитала игнорировать их?
– Разве я не имею на это права? – Она облокотилась на косяк двери, прикрыв необыкновенные янтарные глаза пологом густых ресниц. – У меня один ответ: предложение меня не интересует. Если люди не готовы принять отказ, это их проблема. Мое решение не изменилось.
Саладин уже с трудом сдерживал раздражение.
– Ты даже не узнала, чего именно хотят от тебя.
– Что-то связанное с лошадьми. Этого достаточно. – Ливви выпрямилась во весь рост, но Саладин все равно возвышался над ней. Он прикинул, что мог бы поднять ее одной рукой. Когда ему сказали, что она может смирить и успокоить самого строптивого коня, он представить не мог, что она такая… миниатюрная.
– Я больше не работаю с лошадьми, – мрачно закончила она.
Переведя взгляд с тоненькой фигурки на глаза цвета меда, Саладин коротко спросил:
– Почему же?
Ливви насмешливо фыркнула, на лице промелькнула и сразу исчезла тень сожаления.
– Это никого не касается, – заявила она, упрямо подняв подбородок. – Я не обязана давать отчет, особенно людям, которые без предупреждения возникают у меня на пороге в самую горячую пору.
Саладин почувствовал первую волну азарта. Ему брошен вызов. Он не привык к сопротивлению. В его мире он получал все, чего хотел. Щелчка пальцев и