День четвертый. Сара Лотц
на колени. Она еще будет пресмыкаться перед ней и есть землю.
– Я загляну туда. Какая это каюта?
– V27. Это та прикомандированная, миссис Дель Рей. Я уже сбегала в медицинский центр и все им рассказала. Пожалуйста, можно я уже пойду?
Служба безопасности, должно быть, уже начала проверять, на месте ли все красные карточки, и Трайнинг потом будет обижаться, что она не успела просмотреть ее участок.
– Почему ты не сообщила мне, что Трайнинг заболела? – спросила Мария подозрительно мягким тоном, в котором чувствовалась опасность.
Вот зараза эта Трайнинг!
Алтея мысленно послала все к черту и решила на этот раз не покрывать ее.
– Я думала, что Трайнинг сама сразу же доложит вам.
– А она сказала, что ты согласилась на сегодня взять на себя ее участок.
Алтея взглянула на нее с самым невинным выражением на лице.
– Она вам так сказала?
Мария удивленно приподняла нарисованные карандашом брови. Они никогда не соответствовали друг другу – одна всегда была подведена выше другой; к тому же они совершенно не гармонировали с ее почти белыми волосами.
Учись пользоваться зеркалом, puta!
– Нам еще повезло, что не было жалоб. Она говорит, что еще даже не начинала вечернюю уборку.
– Мне очень жаль, Мария. Тут, наверное, какое-то недоразумение.
– Пауло уже проверил каюты на участке Трайнинг, но я хочу, чтобы ты убедилась, что он сделал это тщательно.
– А секьюрити не станут этого делать?
– Ты меня допрашиваешь?
– Нет, Мария.
– Сделав это, ты пойдешь на место сбора и будешь ждать дальнейших инструкций.
– Да, Мария. Спасибо, Мария.
Алтея ненавидела пресмыкаться, но ей нужны хорошие отзывы на случай, если появится возможность продвижения на место супервайзера. Хотя на этом корабле особых надежд на это не было. Здесь будет работать система поддержки соотечественников: Мария будет давать ход только румынам. Такова уж корабельная действительность. Иногда это срабатывает в твою пользу, иногда – нет. И тут уже не имело значения, что английский для нее родной язык. Национальность играла против нее. Кто-то же должен выполнять грязную работу. У нее ушло два года на то, чтобы выбиться из стюардесс в каютах команды – эти балбесы могли быть просто омерзительны, но все равно это было ничто по сравнению с некоторыми офицерами! – и получить столь желанный участок на палубе кают для VIP-персон.
Она толкнула дверь служебного входа, который вел на нижние палубы, и снова почувствовала запах дыма. Она ненавидела эту часть лестницы: в каждом пролете здесь было по тринадцать ступенек, и она считала их вслух, чтобы не ругаться. Она понимала, что это просто нелепость, но не могла полностью преодолеть свои детские суеверия – она до сих пор переворачивала свою тарелку, если кто-то оставлял беспорядок на столе.
Она открыла дверь на участок Трайнинг и в дальнем конце полутемного коридора заметила какое-то движение. Кто-то бежал ей навстречу –