Тайна предсказания. Филипп Ванденберг
И хотя предсказание о том, что Страшный суд случится спустя полторы тысячи лет post passionem[9] (то есть в 1533 году), не исполнилось, мудрые святоши заявили, что в этой ошибке (так с тех пор называли несостоявшийся конец света) виноваты не пророки, а молодые Эвклиды, которые – Господи прости! – пользовались в своих расчетах языческой арабской цифирью.
Ужасный год, на который мудрецы пророчили конец света, когда горы будут извергать пламя, реки выйдут из берегов, а мертвые восстанут из своих могил, вот уже более двадцати лет как миновал. Но поведение людей с того времени ничуть не изменилось, и нигде святая инквизиция не имела такой поддержки, столько доносчиков и свидетелей, как здесь.
От своего отца, который, посещая библиотеку в аббатстве Михельсберг, обрел массу знаний, Леберехт узнал много интересного. Например, он выяснил, что почтенные бюргеры, простые земледельцы или богатейшие пивовары разными способами очищали свои души, дабы купить вечное спасение. С той поры его истовая вера, в те времена и в тех местах закладывавшаяся еще с колыбели, подвергалась все более сильным сомнениям. Во всяком случае Леберехт не верил в то, что бичевание собственной плоти, покупка молитв и непрестанные исповеди – верный путь к тому, чтобы попасть в рай.
Многим людям, изнуренным самоистязанием, являлась Дева Мария; даже Отто, святой епископ, и императрица Кунигунда (а ведь каждому известно, что она покоится в соборе рядом с императором Генрихом) вызывали порою их бесчинства. Самые добропорядочные граждане утверждали, что им в разных местах являлись усопшие в своем земном обличье.
– Люди говорят, что наш отец – колдун, что он заключил союз с дьяволом!
Слова Софи вновь вернули Леберехта к действительности.
– Отец – и колдун? О Господи! – Леберехт покачал головой. – Отец не был колдуном. Для этого он был слишком умен.
Софи горько рассмеялась.
– Сатану не смущают даже умные, – сказала она. – Подумай только о Николае Кузанском[10]. Разве отец не восхвалял острый ум этого человека, когда рассказывал о его книгах? И все же Кузанский проповедовал как высшую цель docta ignorantia – «ученое незнание». Нет, ошибка, которую совершил наш отец, была совсем в другом. Он не соответствовал образу благочестивого христианина. Могильщик, который лучше говорит по-латыни, чем архиепископ, и который знакомит своих детей с языческими писателями античности, вполне может навлечь на себя подозрение в ереси.
– А может быть… – Леберехт стал задумчивым. – Может быть, явления нашего отца – это вовсе не явления, а спектакль, который затеяла курия каноников-доминиканцев?
– Как ты можешь так думать! – возмутилась Софи. – Чего ради духовенству делать эдакое?
Оба молча взбирались по крутым лестницам к своей комнатушке.
– К чему им это? – повторила свой вопрос Софи и опустилась на постель.
Леберехт прислонился к теплому камину, затем нерешительно шагнул к крохотному слуховому окошку, которое
После страстей Христовых. (
Николай Кузанский, настоящее имя Николай Кребс (нем. Nicolaus Krebs, лат. Nicolaus Cusanus; 1401, Куза на Мозеле – 11 августа 1464, Тоди, Умбрия) – кардинал, крупнейший немецкий мыслитель XV в., философ, теолог, ученый, математик, церковно-политический деятель.