Не исчезай. Каролина Эрикссон
щины у носа. Про людей обычно не говорят «живописный», но Алекс именно такой. Я всегда так думала. Так я думаю и сейчас.
Внезапно, без предупреждения, он полностью выключил мотор. Дугообразным движением лодка подалась назад. Смиллу отшвырнуло на скамью, стоящую передо мной. Я бросилась вперед и подхватила девочку, поддержала сзади, пока она не восстановила равновесие. Инстинктивно она сжала мою ладонь своими маленькими пальчиками, и внутри меня разлилась волна нежности и тепла. Когда тарахтение мотора перестало заполнять пространство, воцарилась тишина. Тонкие льняные волосы Смиллы лежали завитками у нее на шейке, они были всего в нескольких десятках сантиметров передо мной. Мне хотелось наклониться вперед и зарыться носом в мягких прядях, но тут Алекс протянул ей весла:
– Хочешь попробовать?
Смилла тут же выпустила мою руку и резво вскочила.
– Иди сюда, – сказал Алекс с улыбкой, – папа покажет тебе, как правильно грести.
Он подал ей руку и помог пройти несколько шагов до кормы. Там она забралась к нему на колени и, довольная, принялась похлопывать его по бедру. Алекс показал, как нужно держать весла, потом положил на ее руку свою и начал грести медленными движениями. Смилла хохотала заливисто и восторженно, как умела она одна. Я разглядывала маленькую ямочку на ее левой щеке так пристально, что мой взгляд затуманился. Тогда я повернулась к озеру, затерялась в его просторах.
Алекс утверждал, что у озера «точно есть официальное название в каком-нибудь циркуляре», но при этом никто в округе не называл его иначе как Морок. И это еще не все. Вдобавок он рассказывал всякие истории, одну страшнее другой, об этих водах и о том, на что они способны. Будто бы вода в этих местах с давних пор заколдована и ее злоба способна заражать людей, путать их мысли и заставлять их творить страшные дела. В этих краях пропадали без следа и взрослые, и дети, в этих местах проливалась кровь. Конечно, это просто выдумки.
Протяжное, зловещее эхо пролетело над водой, прервав мои размышления. Я обернулась туда, откуда шел звук, и краем глаза заметила, что Алекс и Смилла сделали то же самое. Он раздался опять, этот низкий, скрипящий стон, переходящий в хриплый, ухающий крик. Что-то промелькнуло мимо нас, и темная тень нырнула под воду неподалеку от лодки. Мгновение спустя она исчезла, будто поглощенная озером. Ни малейшего всплеска, ни кругов на воде. Алекс обнял Смиллу одной рукой, а другой сделал указующий жест:
– Гагара, – объяснил он. – Птица из стародавних времен, как говорят иногда. Все дело в ее крике. Многие его боятся.
Он повернулся ко мне, но я смотрела на Смиллу и не ответила на его взгляд. Смилла долго и сосредоточенно вглядывалась в то место, где исчезла гагара. Наконец она повернулась к Алексу и взволнованно спросила, не нужно ли птице поскорее вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Он рассмеялся, погладил Смиллу по голове и сказал, что гагары способны находиться под водой несколько минут. «Кроме того, – добавил он, – они редко выныривают в том же месте, где ушли под воду».
Алекс забрал весла и сам сделал несколько последних гребков. Смилла уселась посередине лодки спиной ко мне, и я стала любоваться ее слегка повернутым ко мне профилем, мягкой округлостью щеки, пока она продолжала что-то высматривать в глубине озера. Эта птица… Смилла не могла перестать думать о ней, о том, как ей удастся выжить так глубоко под водой. Я подняла руку, чтобы утешительно погладить девочку по узкой спинке. Как раз в этот момент Смилла повернула голову так, что я больше не могла видеть ее лицо. Алекс улыбнулся ей, и я поняла, что она улыбается в ответ. Доверчиво. С надеждой. Если папа сказал, что птица справится, значит, так и будет.
Теперь до острова оставалось всего несколько десятков метров. Маленький остров посреди Морока – к нему мы и направлялись. Я уставилась на воду, пытаясь проникнуть взглядом в глубину. Наконец, представила дно под нами, заросшее и подвижное. Становилось все мельче и мельче. Водоросли поднимались со дна и цеплялись за остов лодки, как длинные склизкие пальцы. Высокий тростник проплывал рядом и склонялся над нашими головами. Когда лодка ударилась о берег, Алекс встал и прошел мимо Смиллы и меня. От его шагов лодка закачалась. Я крепко ухватилась за борт и сидела с закрытыми глазами до тех пор, пока она не замерла.
Алекс обмотал конец веревки вокруг ближайшего дерева и аккуратно пришвартовался. Он протянул руку, и Смилла, застегивая на ходу спасательный жилет, стала протискиваться мимо меня. В спешке она наступила мне на ногу и случайно ткнула локтем в левую грудь. Я охнула, но она ничего не заметила. А может, и заметила, но не придала этому никакого значения. Она так торопилась к своему папе, что все остальное было неважно. Любой, кто видел Алекса и Смиллу вместе, не мог бы усомниться в их большой взаимной любви. Когда сегодня утром мы вышли из нашего летнего домика и отправились в сторону пристани, она, конечно же, шла рядом с Алексом или, точнее, бежала вприпрыжку. Косые солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, обрамлявших узкую лесную тропинку, и смешивались с радостным щебетанием Смиллы. Скоро они высадятся на необитаемом острове, она и папа. Прямо как настоящие пираты. Смилла будет пиратской принцессой, а папа мог бы быть… может, пиратским