Жаркие оковы. Ширли Уотерс
словно он мог внезапно разорвать кожаные шнуры и наброситься на незваного гостя. Пряди волос белели в темноте. Вихрь?
Это был мальчик.
Он долго стоял, не двигаясь. Может, прятал за спиной нож? Роуэн, стараясь не привлекать внимания, слегка поменял положение тела, чтобы в крайнем случае отстранить мальчишку одним сильным толчком. С другой стороны, тамплиер не верил, что сын предводителя помышляет о мести. Для такого глупого поступка Ариен казался ему слишком смышленым. Но почему он здесь? Роуэн ждал, когда мальчик наконец что-нибудь скажет.
Ариен закашлялся.
– Гляди не зарази меня, – проворчал Роуэн. – Я и так тут скоро околею.
Мальчик издал какой-то невнятный звук, больше всего похожий на приглушенный смешок.
– Если ты пришел сюда лишь для того, чтобы поглазеть на меня, ступай обратно. Сейчас для этого еще слишком темно.
Тамплиер сделал глубокий вдох. Он знал, что разговаривать с сыном главного викинга в таком непочтительном тоне глупо. Да и в целом Роуэну была не свойственна дерзость. Но последние несколько дней даже святого заставили бы лишиться кротости. Роуэн сделал еще несколько медленных вдохов и выдохов, чтобы прогнать злость. Ариен меньше всех был виноват в его несчастьях.
– Я всего лишь хотел… – пробормотал мальчик, но не стал договаривать.
– Тебе было больно? – нерешительно спросил Роуэн.
Ариен покачал головой.
– Я бы не причинил тебе вреда, – добавил тамплиер.
Мальчик сделал два осторожных шажка в сторону пленника и присел на корточки. Его большие глаза блестели в темноте.
– Я испугался. – Шепот сына предводителя викингов был еле различим. – Вы такой большой и сильный воин.
Роуэн наклонился вперед, насколько ему позволяли путы.
– Знаешь, что со мной собираются сделать? – тихо спросил он и мельком взглянул на стража у двери, который заметно напрягся, но не решался вмешаться в разговор. Слишком велико было его почтение к сыну предводителя. То, что Бальдвин боготворит своих детей, не укрылось и от Роуэна.
– Отец сказал, что вы проведете несколько дней на улице, – простодушно ответил Ариен. – А в тепло сможете вернуться лишь после того, как признаетесь, к какой семье принадлежите. Это из-за выкупа.
Роуэн прислонил голову к стене и закрыл глаза. Семья? Мать никогда не переставала его любить, но отец… Этот дурак Бальдвин понятия не имеет…
– Но он сказал это в приступе гнева, – добавил Ариен.
Роуэн спросил себя, как пережить следующие несколько дней и особенно ночей. Каждый порыв ветра доставлял ему дьявольские мучения. Ягодицы как будто превратились в заледенелые камни. В придачу ко всему снег ночью сменился дождем. Убогое одеяльце вскоре промокло насквозь. То, что он был обездвижен и оставлен на посмешище жителям деревни, беспокоило Роуэна меньше всего. Это он сможет вынести, не теряя гордости.
– Можешь принести мне что-нибудь поесть? Совсем чуть-чуть.
Тамплиер