Десять вещей, которые мы сделали…. Сара Млиновски
парня. Нога парня, закинутая на мою лодыжку. Парня, который не был моим парнем.
О боже. Божечки. Что я наделала?
ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
Вой сирены раздавался откуда-то сверху. С верхнего этажа в доме Ви.
Может, стоит снова завалиться спать… Нет! Телефон продолжал звонить. А я лежала в постели с парнем, который не был моим парнем. Удивительным образом мне удалось сползти с дивана, не потревожив его, и… э-э-э, а где мои штаны? Почему я без штанов в постели с парнем, который не был моим парнем?
По крайней мере, трусики все еще на мне. И кофта с длинными рукавами. Я огляделась в поисках штанов. Единственным предметом одежды на расстоянии вытянутой руки оказалось красное платье Ви, которое я надевала на вчерашнюю вечеринку. Но вряд ли я сейчас справилась бы с ним. Так и не надев ничего, я побежала вверх по ступенькам. И чуть не упала в обморок, поднявшись на последнюю.
Передо мной простиралась зона военных действий, не иначе. На деревянном полу валялись пустые пластиковые стаканчики. Недоеденные кукурузные чипсы вонзились в пушистый ковер, словно булавки в пробковую доску. Огромное пятно – от пунша? пива? чего-то, о чем лучше не знать? – расплылось на нижней части светло-голубой шторы. С метрового кактуса свисал белый кружевной лифчик.
На софе, лицом вниз, в длинных шортах, лежал Бретт. Накрывшись фиолетовой льняной скатертью. Закари спал, развалившись на одном из обеденных стульев. На его запрокинутой назад голове сияла тиара из алюминиевой фольги. Дверь, ведущая в патио, была открыта, а на ковре разлилась огромная лужа.
ИИИ-ууу-ИИИ-ууу-ИИИ-ууу!
Телефон звонил все громче. Где-то рядом. Но где? На кухонном столе? На кухонном столе! Прямо между блюдцем с окурками и пустой бутылкой из-под шнапса! Я бросилась к нему.
– Алло?
– С днем рождения, Принцесса, – раздался папин голос. – Я тебя не разбудил?
– Разбудил? – спросила я с глухо колотящимся сердцем. – Конечно нет! Уже… – я посмотрела на часы, встроенные в микроволновку, – девять тридцать две.
– Это хорошо, потому что мы с Пенни едем к тебе!
Меня охватил ужас.
– То есть?..
Папа рассмеялся.
– Решили сделать тебе сюрприз ко дню рождения. Вообще-то, это была идея Пенни.
– Погоди, это правда?
– Конечно, правда! Сюрприз!
Меня затошнило, голова закружилась, и совсем не от того, что прошлым вечером я перепила шипучего пунша (я выпила его действительно много, очень много). Отцу нельзя сюда приезжать. Нет-нет-нет.
О боже. Я нарушила все его правила на сто десять процентов. Доказательства со всех сторон насмехались надо мной.
Это действительно происходит наяву? Не может быть! Я могу все потерять. Если после прошлой ночи у меня еще осталось что-то, что можно потерять. Я сделала шаг, и в ногу впилась крошка от чипсов. Ой!
Твою же мать.
– Как здорово, пап! – Я заставила себя сказать это вслух. – И… и где же вы сейчас? Самолет только что приземлился?
Пожалуйста, пусть они еще будут в аэропорту! Из Ла-Гуардии[1] им ехать как минимум час. За это время я успею привести дом в порядок. Найду штаны. Выброшу все бутылки, стаканы и окурки, смогу пропылесосить ковер и сниму лифчик с кактуса. И, возможно, Бретт и Закари…
– Нет, мы только что проехали Гринвич. Минут через двадцать будем в Уэстпорте.
Минут через двадцать?!
С дивана раздался стон. Бретт перевернулся на спину и произнес: «Черт, как холодно».
– Эйприл, у тебя там что, парень? – спросил папа.
Я взмахнула рукой, призывая Бретта заткнуться.
– Что? Нет! Конечно, нет! Это мама Ви слушает радио.
– Мы только что проехали загородный клуб Рок-Ридж. Похоже, едем быстрее, чем я думал. Будем у вас через пятнадцать минут. Жду не дождусь, когда увижу тебя, Принцесса.
– А я тебя, – с трудом выдавила я и нажала отбой. Закрыла глаза. Открыла.
В гостиной два полуголых парня. Один из них в короне.
В спальнях еще больше полуголых парней.
Пустые бутылки из-под алкоголя и смятые стаканчики.
И мамы Ви нет дома.
Это значит, что я – мертвая принцесса.
Пункт первый: наврали родителям
– Как ты смотришь на то, чтобы окончить старшую школу в Кливленде? – ни с того ни с сего спросил папа на рождественских каникулах, когда я училась в десятом классе[2].
Ладно. Возможно, не так уж и «ни с того ни с сего».
– Эйприл, сядь, пожалуйста. Нам нужно серьезно поговорить.
Уже одно это могло подсказать: грядет нечто чрезвычайное. Но я тогда думала слишком о многом одновременно, чтобы правильно распознавать
Ла-Гуардия – аэропорт в Нью-Йорке. Назван в честь одного из мэров Нью-Йорка, Фиорелло Ла Гуардия.
В США в старшей школе учатся с девятого по двенадцатый класс.