Убийство в Хантерс-Лодж. Агата Кристи
я по длинному ряду бутылочек с лекарствами, аккуратной шеренгой выстроившихся на каминной полке.
– Да, да, – продолжал мой друг, – скоро я снова стану самим собой, великим Эркюлем Пуаро, грозой преступников! Отметьте для себя, друг мой, что даже «Светские сплетни» уделили мне подобающее место на своих страницах! Немного, правда, но… Где же газета? Ах вот она. Слушайте: «Преступники, мошенники, пришел ваш час! Веселитесь, ибо Эркюль Пуаро… а он, уж вы мне поверьте, настоящий Геркулес!.. наш любимец, баловень публики, не может сейчас схватить вас за шиворот! А знаете почему? А потому, что он лежит в постели с самым обыкновенным гриппом!»
Я рассмеялся:
– Что ж, поздравляю вас, Пуаро. Вы становитесь одним из столпов общества. И к тому же вам повезло – насколько мне известно, пока вы валялись в постели, вы не упустили ничего интересного.
– Вы правы. Те несколько случаев, от которых я вынужден был отказаться, были пустяковыми. Ничуть о них не жалею.
Дверь приоткрылась, и заглянула наша хозяйка:
– Там внизу джентльмен. Говорит, что должен увидеть вас, мсье Пуаро, или вас, капитан. Похоже, он чем-то очень взволнован, бедный! А выглядит как настоящий джентльмен. Я принесла вам его карточку. – Она протянула мне поднос, на котором лежала визитка.
– Мистер Роджер Хеверинг, – прочитал я.
Пуаро кивком нетерпеливо указал мне на книжную полку. Повинуясь, я послушно достал с нее толстенный том справочника «Кто есть кто» и подал ему. Выхватив его у меня из рук, Пуаро нетерпеливо зашелестел страницами.
– Второй сын пятого барона Виндзора. Женился в 1913-м на Зое, четвертой дочери Вильяма Крабба.
– Хм… – протянул я, – что-то припоминаю… по-моему, это та девушка, что играла в «Фриволити», только в те времена она называла себя Зоя Каррисбрук. Потом, кажется, писали, что она вышла замуж за какого-то молодого человека. Это случилось незадолго до начала войны.
– Тогда, Гастингс, может быть, вам будет интересно спуститься вниз и послушать, что там за проблема у нашего друга? Да, и принесите ему мои извинения, хорошо?
Роджер Хеверинг оказался довольно приятным с виду щеголеватым мужчиной лет сорока. Лицо его, однако, выглядело осунувшимся, и вообще весь вид свидетельствовал о том, что он чем-то сильно встревожен.
– Капитан Гастингс? Насколько я понимаю, вы работаете вместе с мсье Пуаро? Я приехал уговорить его сегодня же отправиться вместе со мной в Дербишир. Это очень важно.
– Боюсь, это невозможно, – ответил я. – Мсье Пуаро нездоров – лежит в постели. У него грипп.
Лицо его потемнело.
– Боже мой, какой неожиданный удар!
– Неужели дело, из-за которого вы приехали к нему, настолько серьезно?
– О господи, ну конечно! Мой дядя, мой единственный и самый лучший друг, прошлой ночью был предательски убит!
– Здесь, в Лондоне?
– Нет, в Дербишире. Я тогда находился в городе. Рано утром получил телеграмму от жены. И сразу же бросился к вам – умолять мсье Пуаро взяться за расследование этого ужасного дела!
Вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль.
– Простите, – сказал я, торопливо вставая с кресла, – я на минутку. Надеюсь, вы извините меня.
Я ринулся наверх и в нескольких словах объяснил Пуаро, в чем дело. Не успел я закончить, как он уже обо всем догадался.
– Понимаю, друг мой. Вы хотите сами туда поехать, не так ли? Что ж, почему бы и нет? Мы столько лет проработали вместе, что вы должны были отлично усвоить мои методы. Единственное, о чем я прошу, – это каждый день посылать мне детальные отчеты обо всем и неукоснительно следовать моим инструкциям, а я буду связываться с вами по телеграфу.
Конечно, я с радостью согласился.
Часом позже я уже сидел рядом с мистером Хеверингом в вагоне первого класса Мидландской железной дороги, который стремительно уносил нас от Лондона.
– Прежде всего, капитан Гастингс, вы должны понять, что Хантерс-Лодж, куда мы направляемся и где, собственно, и случилась трагедия, всего-навсего крошечный охотничий домик, затерянный в самом сердце дербиширских болот. Наш собственный дом неподалеку от Ньюмаркета, а на сезон мы обычно возвращаемся в Лондон и снимаем там квартиру. В Хантерс-Лодж постоянно живет экономка. На нее можно положиться – даже в том случае, если нам случается неожиданно нагрянуть туда на уик-энд, в доме есть все необходимое. Ну и конечно, на охотничий сезон мы всегда привозим с собой слуг из Ньюмаркета. Мой дядя, мистер Херрингтон Пейс (может быть, вы знаете, что моя мать была урожденной мисс Пейс из Нью-Йорка), последние три года предпочитал жить с нами. Он никогда не ладил ни с моим отцом, ни со старшим братом. А то, что я в нашей семье тоже играл роль в некотором смысле слова «паршивой овцы», как я подозреваю, только укрепило и без того сильную любовь, которую он всегда питал ко мне. Признаюсь, денег у меня немного, а дядюшка всегда был человеком состоятельным, поэтому все расходы по хозяйству оплачивал он. И хотя, между нами, характер у него не сахар, ужиться с ним было можно. Мы втроем